Оливье, или Сокровища тамплиеров - [15]

Ришранк — крупное командорство, от которого, как и от Монтелимара на севере и Оранжа на юге, зависело множество тамплиерских домов. Это была настоящая крепость, благодаря своей прямоугольной ограде с четырьмя круглыми башнями — Ане всякого сомнения, один из самых грозных тамплиерских бастионов в долине Роны. Босеан[22], черно-белый вымпел Ордена, развевался на каждой башне, отчего создавалось впечатление, будто крепость смотрит на каждого в округе своим зорким глазом. По обычаю, днем все ворота и двери должны были быть открыты, но Ришранк этому правилу не подчинялся, хотя до ночи было еще далеко. Встав перед глубоким рвом, Оливье снял висевший на поясе рог и три раза отчетливо подал Сигнал. Только после третьего призыва между бойниц показалась голова в шлеме.

— Кто идет?

Оливье нахмурился: вопрос звучал как оскорбление, ведь на его белом плаще был ясно виден красный крест.

— Кажется, вы должны сразу это понять?

— Конечно, конечно, но мы не знаем ваших имен, а брат-командор требует, чтобы мы знали всех, с кем имеем дело, потому что к нам неоднократно пробирались те, кто выдавал себя за тамплиеров.

— Наверное, это была целая армия, раз владельцы столь могучей крепости так перепугались? — тут же откликнулся Эрве, который никогда не упускал случая подать голос.

— Все может быть! Но приказ есть приказ! Ваши имена!

— Довольно! — крикнул Оливье. — Скажи своему командору, что брат Оливье де Куртене и брат Эрве д'Ольнэ в сопровождении брата Анисе просят гостеприимства на ночь. Мы перевозим к месту назначения гроб с останками нашего брата!

Голова, наконец, исчезла, и мгновение спустя со скрипом опустился подъемный мост, сделанный из огромных брусьев, открыв решетку из частокола прутьев, которая начала подниматься. Дорога была свободна, если не считать трех сержантов в черных кольчугах, загородивших въезд во двор. Они подошли, чтобы взять под уздцы лошадей, — это тоже было совсем необычно и странно! Оливье, быстрый как молния, отстранил протянутую руку.

— Назад! — приказал он таким тоном, что никто не посмел двинуться, и въехал во двор неторопливой рысью.

За ним следовал Эрве, а за ним — повозка. Едва передвигаясь, они добрались до традиционной обители рыцарей.

Внутри обширный двор усиливал впечатление мощности, созданное внешними укреплениями. С трех сторон тянулись большие конюшни, седельная мастерская, кузница, оружейная, а в самой низкой части — стойла для лошадей и различные помещения для «братьев-мастеров»: хлебопеков, бочаров, столяров и т.п. Все усиленно трудились для своего, очевидно многолюдного, командорства: помимо нескольких сержантов, целая группа тамплиеров упражнялась в метании копья в чучела рядом с оружейной, и волна пыли поднималась из-под подков их коней.

Оливье и Эрве остановили своих лошадей перед лестницей, которая вела в жилище: на площадке только что появился командор, которого можно было узнать по жезлу и по исходившей от его облика властности.

Лицо у него было длинным и худым, почти иссохшим, под нависающими бровями светились холодным металлом глаза, глубокие морщины окаймляли растянутый в ниточку рот с презрительной складкой. Седая борода отливала желтизной, но мужчина этот, судя по всему, был лыс, потому что из-под белого колпака не выбивался ни единый волос. На нем было белое одеяние с красным крестом, которое соответствовало уставу, но рукоять и ножны свисающей с пояса шпаги блистали золотом и рубинами, что было совершенно необычно для «бедного рыцаря Христа».

Несмотря на возраст, — если ему и не было восьмидесяти, то он не дотянул до этого возраста совсем немного, — он держался чрезвычайно прямо, и поза его выражала надменность, которая сразу настраивала против него, хотя он пытался улыбаться, обнаруживая отсутствие во рту нескольких зубов. Улыбка эта совершенно не отражалась в ледяных глазах, устремленных на Оливье.

— Добро пожаловать во имя Христа, братья, — проронил он. — Мне сказали, что вы принадлежите к семье Куртене. Случилось так, что я знавал в жизни многих из них, поэтому позвольте мне спросить вас, к каким Куртене относитесь вы?

— К Куртене из Святой земли, там родились мои предки, — сухо ответил Оливье, которому не понравилась встреча, слегка походившая на допрос.

Принимая гостя, обычно не полагалось расспрашивать его о родственных связях, поэтому он продолжил:

— Можем ли мы, в свою очередь, узнать, каким именем следует нам приветствовать хозяина дома?

Вопрос со стороны простого рыцаря тоже был дерзким, но командор, по видимости, не оскорбился.

— Меня зовут брат Антонен д'Арро, — небрежным тоном ответил он.

Теперь внимание его обратилось на повозку и ее содержимое. Пока гости спешивались, он подошел в сопровождении своего капеллана и двух рыцарей, которые присоединились к нему, поближе к повозке. Он приказал откинуть мешковину и задумчиво уставился на гроб, тогда как Эрве д'Ольнэ, не дожидаясь вопроса, который явно назревал, поторопился коротко дать ему необходимые объяснения. После чего брат Антонен заметил:

— Должно быть, ваш брат Мартен был совершенно необыкновенным человеком, коль скоро ему оказали... такую странную милость? Ведь по традиции тамплиера обычно хоронят там, где он умер... разумеется, в освященной земле!