Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде - [98]

Едва вернулись в штаб — телефонный звонок. Звонят с завода «Салолин».

— В общежитии рабочих грабеж. Приехали люди в черном автомобиле, вооруженные. Забирают пожитки рабочих.

Я схватил две бомбы и наган, скомандовал: «Команда, за мной!» — и мы побежали к заводу «Салолин».

У общежития видим, стоит автомобиль. Когда мы стили приближаться к нему, он двинулся нам навстречу.

Не долго думая, я расставил красногвардейцев на дороге и велел им стрелять. Сам встал таким образом, чтобы, когда автомобиль поровняется, бросить в него бомбу.

Автомобиль шел очень быстро. Бомбу я бросил, но от сильного встречного удара бомба отскочила и взрыв получился сзади. Выстрелы красногвардейцев не попали по той же причине: автомобиль промчался, как вихрь.

Что делать? Я немедленно сообщил об этом в штаб первого района (помещался тогда на Кузнечном), чтобы они выслали к мосту Обводного канала машину с пулеметом. Машину выслали — и «черный автомобиль» был снят. Мы подоспели, задержали нескольких уголовников-бандитов.

А вот другой случай. Сижу я как-то вечером в штабе — мы тогда в штабе все время проводили, — вдруг входит часовой.

— Сейчас мимо прошли семь вооруженных с узлами.

— Почему же ты их не задержал?

— Их было семеро, они вооружены, а я — один.

Через несколько минут вбегает в штаб железнодорожный служащий и рассказывает, что его обобрали семь вооруженных.

— Забрали все вещи, одежду, два ружья центрального боя, — взволнованно сообщил он.

Я взял винтовку, позвал 15 дежурных, бывших тогда в штабе, и побежал на улицу.

Добегаем до моста у Волковки и Расстанной — никого нет. Куда идти? Я послал команду по Волковке, а сам побежал по Расстанной. У кольца трамвая я заметил семерых вооруженных с узлами. «Несомненно, это грабители, которых мы ищем», — подумал я. Но сзади остановить их я не решился — они все равно убежали бы. Тогда я решил взять их в обход. Я спрятал винтовку под шинель, перешел на другую сторону улицы, обогнал грабителей, опять перешел дорогу и пошел им навстречу, взяв винтовку на изготовку.

— Руки вверх! — скомандовал я.

Уголовники бросили узлы и схватились за оружие.

Раздумывать было некогда — я делаю несколько выстрелов. Трое падают. Тем временем один из грабителей подобрался ко мне боком, придерживаясь стенки. В руках у него блеснул револьвер. Однако я опередил его — размахнулся и ударил прикладом. Он упал.

Все это произошло буквально в несколько мгновений. Бандиты, оставшиеся в живых, бросились бежать, отстреливаясь.

Я побежал за ними, но вдруг почувствовал боль в правой руке: один из бандитов ранил меня.

К счастью, из-за угла появились мои красногвардейцы. Они уже обошли весь район, услышали выстрелы и поспешили мне на помощь. Вместе с ними я забрал троих убитых бандитов, подобрал и того, которого ударил прикладом. Погрузили на извозчика вещи и вернулись в штаб.

Допрос учинили сразу. Сперва раненый бандит пытался отпереться, но улики были слишком явны. При нем мы нашли патроны от ружья центрального боя, ружья и т. д.

Утром мы вызвали железнодорожника, который заявлял нам о грабеже, он сразу узнал и бандита и вещи.

В конце концов грабитель признался. Оказалось, что бандиты — «солдаты из батальона смерти». Больше мы его не допрашивали, а отправили на Гороховую к тов. Урицкому. Меня же отправили в Мариинскую больницу лечить руку: пуля засела у меня в руке.

15 февраля меня пригласили на конференцию красногвардейцев. Конференция состоялась на Литейном проспекте в доме №15. Там выступал тов. Володарский. Он говорил уже об организации Красной Армии.

Я отправился в штаб (помещался тогда на Загородном) и заявил, что хочу добровольцем записаться в Красную Армию.

Врачебная комиссия меня не принимала.

— Куда же ты без руки, — уговаривали меня. — Раньше полечись, а потом воюй.

Но я настаивал. Тогда меня отправили на курсы саперных войск. А в октябре, когда рука моя уже зажила, вместе с Петроградским маневренным батальоном я ушел на Кавказский фронт.

В. Васильев, рабочий Путиловского завода Путь к штурму

К штурму Зимнего дворца меня привел весь мой жизненный путь. Вырос я на Миллионной. Собственно, называлась она Богомоловской, но иначе, как Миллионной, ее за Нарвской заставой не звали. Замощена была эта улица булыгой, освещена керосиновыми фонарями, «благоустроена» дощатыми мостками. Дома стояли на ней все больше деревянные, заселенные котельщиками, формовщиками, кузнецами и прочими «миллионщиками».

Очень запомнилось мне из моего детства Кровавое воскресенье. Морозным солнечным утром взял отец меня за руку, вышел с другими жильцами нашего дома на Миллионную, а оттуда к Путиловскому заводу. Там было уже черным-черно от народа. Весь этот люд двинулся к Нарвским воротам, забирая в церквах хоругви и иконы. Пошли и мы. Отец посадил меня на плечо. Идем. Слышим, запел где-то впереди рожок. Отец встревожился: он, когда был молодым, в армии служил.

— Алексей, — с тревогой обратился он к кузнецу, шагавшему рядом с нами, — а ведь стрелять будут, Я этот рожок знаю.

— Ты что это?.. По иконам, да стрелять?

— А то, думаешь, посовестятся?

Опять запел рожок.

— Ложись! — закричал отец. — Ложись!..