Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде - [100]

Он говорил, что мировая война, которая сейчас бушует, — это война грабительская, что трудящиеся должны бороться за власть Советов, — только эта власть трудящихся справедливо разрешит вопросы о мире, хлебе, свободе…

Я слушал Владимира Ильича с восторгом.

Ленин после митинга сел в машину, рабочие его окружили, проводили до самых Нарвских ворот.

Борьба большевиков за власть Советов развивалась.

В Питере организовалась Красная гвардия. На «Путиловце» шел отбор рабочих в красногвардейские отряды. Я записался в пулеметчики. Мы обучались на заводском полигоне, патрулировали днем и ночью район, несли охрану VI съезда партии, нацелившего рабочий класс на вооруженное восстание.

Вечером 24 октября в клуб рабочей молодежи пришел Вася Алексеев, радостный и возбужденный, собрал нас, сказал:

— Завтра выступаем.

Тут же отправились мы на завод, дали знать ребятам, а с завода, не заходя домой, поспешил я в свою пулеметную команду. В ту ночь я не спал, а готовил «Максим» к бою. За окном хлестал осенний дождь. Под утро из районного штаба Красной гвардии прибежали связные:

— Выходи строиться!

Накинул я на себя пальтишко, подпоясался ремнем.

— Ну, Костя, пошли в последний, решительный, — сказал я своему «второму номеру», Константину Васькову.

Снесли мы на руках со второго этажа наш пулемет во двор, пристроились, согласно указанию, позади отряда, направлявшегося к Зимнему дворцу, и пошли через-темный город с песней «Смело, товарищи, в ногу». Достигли 1 Морской. Здесь матрос, распределявший отряды, направил нас к Адмиралтейству. Между Александровским садом и зданием Адмиралтейства уже лежала цепь против узорной ограды Зимнего дворца. Тут-то и установил я свой пулемет.

Занимался день, дождливый, хмурый, осенний. Мы поддерживали пулеметными очередями огонь, который временами вела по юнкерам цепь, ждали часа решительной атаки.

Стемнело. По площади, по дворцу, по поленнице, сложенной юнкерами, шарили лучи прожекторов. Вот послышался громовой удар со стороны Невы… «Аврора»! В ответ орудийному выстрелу грянуло «ура». Оно неслось со всех сторон. Из-под арки Главного штаба, от Адмиралтейства бежали матросы, красногвардейцы, солдаты. Они перебирались через поленницу, раскрывали ворота дворца, влезали в окна, проникали все глубже во дворец.

После штурма я зашел в Иорданский подъезд, подивился его красе, увидел, как по лестнице выводили бывших министров.

А возбуждение наше все не проходило.

— Ребята, давайте к Смольному!

Мы пошли к Смольному. Почти на каждом углу шли митинги. Перед зданием Смольного горели костры. Здесь мы увидели своих путиловцев. Они рассказали нам, что в Смольном сейчас заседает II Всероссийский съезд Советов. Но разве пробьешься туда? Вернулся я под утро домой, расстегнул ремень с кобурой, скинул пальто, устало потянулся.

— Где трое-то суток пропадал? — спросил меня отец.

— Известно, где, — ответил я. — Зимний брал.

С. Пестковский, комиссар телеграфа Об октябрьских днях в Питере

Месяца за два до октября, в «корниловские дни», я из Петроградского совета профсоюзов перешел на работу в ЦК партии. В качестве члена секретариата ЦК я получил в заведование отделение ЦК в Смольном.

Отделение ЦК помещалось в комнате большевистской фракции ВЦИК, а так как последняя своего постоянного дежурного секретаря не имела, то одновременно мне пришлось нести и обязанности секретаря обеих фракций, т. е. Всероссийского и Питерского Совета. Так как работы было подчас очень много, мне помогали иногда покойный Бронислав Веселовский или тов. Драбкина.

В занимаемой фракцией громадной комнате с утра до вечера царило необычайное оживление. С утра являлись представители военных частей питерского гарнизона за литературой, с приглашениями на лекции и митинги. Кроме того, весь день толкались делегации, по большей части с фронта, иногда из деревни. Эти делегации надо было «обрабатывать».

В «обработке» делегаций иногда принимали участие тт. Дзержинский и Свердлов, но так как они были люди очень занятые, то большей частью приходилось беседовать с делегатами мне, а затем направлять в нашу военную организацию, на Литейный для окончательной «обработки», для закрепления связей.

Работа была весьма живая. Кроме того, постоянная связь с массой давала возможность ориентироваться в настроениях.

Таким образом, ясно дало себя чувствовать приближение выступления.

Наступило время II съезда Советов. Напряжение масс возросло до высшей точки.

С прибытием делегатов оживление в нашей комнате дошло до максимума. С утра до вечера дым стоял коромыслом.

До первого организационного собрания обязанности секретаря фракции пришлось исполнять мне.

Для меня ясной становилась картина предстоящего съезда: «Будем иметь большинство».

22 октября был «День Петроградского Совета». Часть приезжих делегатов была использована на митингах по заводам. Этот день был предвестником нашего выступления.

Я был на двух заводах на Васильевском острове (у Посселя и на Трубочном), где главными ораторами с нашей стороны выступали тт. Коллонтай и Лашевич. Мы ясно говорили массе о предстоящем захвате власти нами и, кроме одобрения, ничего не слышали.