Окрик памяти. Книга вторая - [137]
Лампы, их около трех десятков, поступили от семьи старейшего речника, работавшего в селе Самарово на Иртыше, В.Н. Белкина, давно ушедшего из жизни. Он не был радиолюбителем, но, как всякий любознательный человек, по причинам, о которых можно только догадываться, счел возможным сохранить образцы старой радиотехники. Можно полагать, они ему были чем-то дороги либо напоминали о каких-то событиях или встречах. Большинство ламп сделаны известным в стране ленинградским электроламповым заводом «Светлана» (фирменный знак буква С в кружке). Время выпуска – вторая половина двадцатых конец тридцатых годов. Все они характеризуются забытым теперь четырех-пятиштырьковым цоколем – общеевропейским стандартом того времени. Стоит назвать некоторые типичные марки ламп: Р-5, 1926 год; МДС («микродвухсетка» – предшественник знаменитых экранированных ламп, 1928 г.); У Б-107 (1930 г.); СТ-80, первая отечественная экранированная лампа с подогревным катодом, 1932 г.; первый мощный кенотрон 2В-400 тех же лет, и др. (та же илл.). Как видно на фотографии, усложнение конструкции ламп сопровождалось ростом количества электродов, в том числе на боковой поверхности цоколя и над стеклянным баллоном – характерная черта внешнего облика ламп предвоенной поры.
Особый интерес вызывает неоновая лампа типа СН-2 («сигнальная неоновая», илл. 399), выпущенная отечественной промышленностью в середине 30-х годов. Кустарно припаянные к ее двум контактам толстые медные провода, выполнявшие крепежную роль, свидетельствуют, что лампа применялась в радиолюбительской практике. В те годы подобные лампы использовались, в основном, для постройки простейших любительских телевизоров с 30-строчным механическим разложением изображения посредством вращающегося диска Нипкова. На такие телевизоры можно было принимать на средних волнах сигналы изображения из Москвы, Омска, Томска и Новосибирска. Отсюда следует весьма важный вывод: во второй половине тридцатых годов телевизионные передачи смотрели первопроходцы сибирского телевидения не только в Тюмени, Тобольске и на Диксоне, о чем уже говорилось, но и в Ханты-Мансийске (до 1940 года – Остяко-Вогульск) или в селе Самарово. К сожалению, имя первого любителя телевидения в Остяко-Вогульске неизвестно и вряд ли будет установлено, если только о нем не вспомнят старожилы Ханты-Мансийска и, в первую очередь, бывшие работники речных или сельских радиослужб.
В коллекции выделяется своим необычным видом немецкая лампа фирмы «TELEFUNKEN» типа «РЕN-904» (вернитесь еще раз к илл. 398), выпущенная в 1933 году. Поверхность лампы покрыта металлизированной краской в целях экранировки конструктивных элементов лампы от внешних электромагнитных излучений. Насколько мне известно, этот инженерный прием использован немцами впервые в мире. Достаточно сказать, что металлизация поверхности стекла радиолампы в отечественной промышленности, в подражание немецкой, стала применяться только спустя шесть–семь лет. Наружное металлизированное покрытие стеклянной колбы лампы стало переходным этапом к созданию в 1936 году в США и Германии полностью металлических ламп, заменивших стеклянные в последующие два–три десятилетия. Эпоха металлических ламп завершилась в конце пятидесятых годов, когда на смену им пришли миниатюрные «пальчиковые» лампы в прежнем стеклянном оформлении, более дешевые в производстве. В отличие от аналогичных ламп производства Германии с необычной системой цоколевки, которая использовалась с 1937 года только в этой стране, упомянутая лампа фирмы «Телефункен» имеет стандартный для Европы цоколь с пятью штырьками. Экспонат можно считать чрезвычайно редкой находкой.
Присутствие в коллекции немецкой радиолампы свидетельствует, что в 1945 году, после окончания войны, трофейные радиоприемники из Германии проникли в отдаленные районы севера нашей области. Более того, с учетом электрических характеристик лампы, в частности, накала катода от гальванических батарей, можно предположить, что обладатель трофейного приемника имел достаточную квалификацию, и был в состоянии выбрать и привезти именно ту конструкцию радиоаппарата, которая могла бы работать с электропитанием от батарей или аккумуляторов в удаленной местности, лишенной централизованного электроснабжения. Предположение, что вернувшийся с фронта с радиотрофеем участник войны и радиолюбитель, причастный к опытам по приему телевидения в предвоенные годы – одно и то же лицо, имеет высокую степень вероятности.
Заканчивая главу о сибирской кунсткамере – музее истории науки и техники Зауралья, мне хотелось бы поделиться с читателем некоторыми соображениями, немало меня волнующими.
Рождение и создание любого музея – явление не менее значительное, чем, скажем, сотворение архитектурного шедевра, музыкального или литературного произведения. Здесь нужны такие качества человека, как призвание, талант, упорство в достижении поставленной цели, настойчивость в поисках исторических документов и экспонатов, знание истории местного края и мн. др. Таким редким сочетанием достоинств обладают немногие. Может быть, поэтому у нас в Тюмени некоторые ведомственные музеи существовали и процветали только в те времена, пока их возглавлял бескорыстный энтузиаст. Если он по разным причинам уходил от забот по музею, его редкостное собрание постепенно затухало, экспонаты растаскивались, и музей погибал. Только в 90-е годы ушедшего столетия исчезли в Тюмени по упомянутой причине замечательные музеи судоремонтного завода на Мысу, авиапредприятия в Плеханово, геолого-минералогический института ЗапСибНИГНИ и др. Почему разрушение архитектурного памятника, как правило, вызывает протест общественности, а гибель музея, если он не государственный, проходит незаметно и буднично?
