Окрик памяти. Книга вторая - [139]
Вдумайтесь, читатель: если бы столь малым износом обладали многие миллионы метров рельсового пути на всем протяжении железных дорог России, какова была бы экономия средств! Но секрет износоустойчивости необычного металла до сих пор не разгадан. Стало быть, знание и сохранение старинной утраченной технологии и техники может иметь не только просветительское, эмоциональное, но и экономическое значение.
Понятие памятников истории техники в смысловом значении весьма обширно. Здесь и вещественные памятники былого производства (рудники, шахты, скважины, мосты, заводы, депо, станции железных дорог, каналы, геодезические знаки и пр.), письменные памятники науки и техники (рукописи, географические и геологические карты, чертежи, планы и т.д.), фото и видеоизображения объектов техники, памятные места и мн. др. – всего и не перечислишь. Мы затронем только некоторые виды памятников, состояние которых, по крайней мере в количественном отношении, выглядит в Тюменской области более-менее благополучно. Речь пойдет о машинах-памятниках. Их установлено не так уж мало в городах и селах нашего края, особенно в его южной сельскохозяйственной части. Предпочтение здесь отдано тем машинам, которые олицетворяют механизированную работу на поле: тракторам и автомобилям.
МУЗЕЙ НА БЕРЕГУ ТУРЫ
Такого музея пока нет, но в том, что он необходим, убеждает множество интересных фактов.
В старинной части Тюмени, где издавна находились Масловский (теперь – Элеваторный) взвоз и речная пристань, на узкой полоске берега Туры разместился комплекс железнодорожных линий, складов, пакгаузов, подъездных путей и речных причалов. В центре этих сооружений многие десятилетия стоит старинное здание станции Тура. Почти за вековой срок эта станция видела многое. Долгие годы она была тупиком восточной ветки Екатеринбургской железной дороги. В свое время все основные пути в восточную сторону Сибири сходились и начинались здесь.
Это здание видели многие выдающиеся люди России. Для них Тюмень и станция с речным причалом не раз становились перекладным участком пути в далекую Сибирь. О значении станции в судьбах не только Тюмени, но и всего востока России прошлых лет свидетельствуют многочисленные дореволюционные почтовые открытки, на которых ее изображение – непременная принадлежность речного пейзажа.
Не менее интересны, чем сама станция, ее окрестности. Достопримечательности прибрежной полосы оказались гораздо богаче, чем можно было предположить, а железнодорожные пути или их старые остатки, хранят память об истории Транссибирской магистрали.
Однажды, после разговора со знающим человеком, мне довелось осмотреть рельсовый путь вдоль всей тупиковой части дороги. Полотно и сами рельсы, несмотря на неоднократное их обновление, в историческом отношении достаточно интересны. Они – свидетели начала работы тюменского участка Екатеринбургской железной дороги. В последней четверти XIX века, когда строилась магистраль, отработанные рельсы часто использовались для вспомогательных служб и подсобных хозяйственных дел: для шлагбаумов, подпорок телеграфных столбов, когда не было, как сейчас, вездесущего бетона, для обустройства тупиков, разграничительных и дорожных знаков и т. п.
Таких столбов-рельсов сохранилось множество. На некоторых из них можно прочитать интересные сведения о заводах-изготовителях, о времени и месте производства (илл. 400).
Случайно сохранившиеся рельсы – прекрасные музейные экспонаты, документы ушедшей истории.
В конце прошлого века, ко времени пуска железной дороги Екатеринбург–Тюмень, основными производителями и поставщиками рельсов стали уральские заводы, в первую очередь – Нижнесалдинский, Нижнетагильский и Надеждинский (ныне – Серовский) заводы Богословского горного округа.
Нижнесалдинские рельсы XIX века считались лучшими в России. Заводчику Демидову была предоставлена честь их поставки на такие важные магистрали, как Петербург–Москва и Петербург–Варшава. Рельсы выдерживали четвертьвековую интенсивную эксплуатацию на Николаевской железной дороге.
Шли рельсы и в Сибирь. Заводами в Салде в те годы руководил известный уральский инженер К.П. Поленов, автор русского бессемерования металла, пионер электрического освещения уральских заводов (здесь оно появилось раньше, чем в столице), один из образованнейших людей Зауралья. Много внимания он уделял повышению качества рельсовой продукции. Рассказывают, что однажды рабочие прокатного цеха случайно уронили раскаленный рельс в снег. Разгневанный мастер пообещал оштрафовать нерадивых, что и случилось бы, не вмешайся в эту сцену сам управляющий завода.
– Ну-ка, отрежьте мне от этого рельса кусочек вершка на полтора, – охладил он пыл мастера, – проверим, на пользу ли пошли ему снежные ванны.
Поленов, несомненно, знал способ упрочнения кованой стали закалкой в воде, известный кузнецам с незапамятных времен. Но ковка и прокат рельсов – разные технологические операции. Как оказалось, прочность охлажденного рельса стала выше, чем у обычных. К.П. Поленов на основе опытов предложил упрочнение проката водой в чугунных колодах.
Нижнесалдинский способ упрочнения рельсов из бессемеровской стали получил всеобщее признание.
