Окопов. Счастье на предъявителя - [10]

Прошло минут пять. Капитан, занятый своим делом, казалось, забыл, что не один в кабинете. Николай Анатольевич в нетерпении заерзал на стуле, кашлянул и спросил: «Э-э-э, как на счет меня?» Капитан в задумчивости поднял голову, как будто что-то вспомнил, сделал пометку в тетради: – Я вас слушаю. Что случилось? – спросил он, убирая папку со стола. – Меня ограбили! Похитили загранпаспорт! Срочно надо фернуть! – с горячностью ответил Николай Анатольевич, шепелявя. – Понятно, – капитан стал рыться в столе, бормоча: – Так, где это?… Черт!… Куда же?… Он выдвинул другой ящик, с облегчением выдохнул, достал несколько чистых листов, протянул их вместе с шариковой ручкой. – Пишите! – Что писать? – Заявление. – Какое? – Мне почем знать?! Вас ограбили, не меня. Об этом и пишите! – На чье имя писать? – На имя ОВД. Сказав это, капитан достал другую папку и погрузился в ее изучение. Николай Анатольевич придвинулся к столу, склонился над листками. Через четверть часа подал капитану исписанный лист. Тот взял и стал читать, проговаривая некоторое вслух: – Прибыл из командировки… Мой юрист… Нанес удар… Выбил зуб… Незнакомый гражданин в кожаной куртке… Ударил… Сознание… Вытащил из кармана загранпаспорт… Капитан закончил чтение и поднял глаза. – Э-э-э… У вас что, кроме загранпаспорта ничего не забрали? – Как ничего! Еще бумажник, кольцо, часы!… – Тогда и про это напишите! – Что, с самого начала? – Нет, не надо. Пишите, в дополнение к сказанному, и так далее. Николай Анатольевич забрал бумагу и продолжил писать. – Фот, – через некоторое время он протянул капитану уже два исписанных листка. – Бумажник… Часы… Кольцо… Гражданский паспорт… Электрошокером!? – капитан сделал удивленное ударение на последнем слове. Потом спросил, отложив бумагу: – Это все? – Нет, еще из портфеля документы забрали… И… эти…, как его?… Деньги. – Сколько? – Документоф? – Нет, денег. – Фроде… Три пачки по десять тысяч доллароф было. – Ну ни фига себе! У меня квартира вдвое меньше стоит, а вы это не указываете. – Так что, про них тоже писать? – Обязательно! – Писать, ф дополнение к сказанному? – Да. Николай Анатольевич опять взял ручку. Его уже заметно развезло от коньяка. Строчки прыгали, буквы сливались и мысли путались. – Фот, – сказал он, третий раз протягивая капитану листки. – Надеюсь, теперь все? – спросил капитан, читая. – Там еще теща сказала, что мой дом – это не мой дом. – Да-а-а?! – протянул капитан, изображая удивление. – Да. Но об этом я писать не буду. – Чего так? – Потом сам разберусь. – Хорошо, разберитесь… Скажите, вы сегодня алкоголь употребляли? – Алкоголь…? Нет, не употреблял. – Но от вас пахнет спиртным. – А-а-а, это не я… Это те гады, которые меня ограбили. Они мне ф рот коньяк флили. Капитан улыбнулся и поднял телефонную трубку: «Резцов, пришли ко мне в кабинет Парасюка!». – И что за коньяк? – спросил капитан, кладя трубку. – Камю икс о, кажется, двадцатилетний. – Блин, везет же людям! Кто бы мне такое влил?! Ладно, теперь подпишите каждый лист. Капитан встал, подошел сзади, положил на стол исписанные бумаги. – Вот здесь внизу, – сказал он, тыча пальцем. – Сегодняшняя дата, подпись, фамилия, имя, отчество полностью. Николай Анатольевич подписал. Капитан сдвинул верхний листок. – На этом то же самое. У Николая Анатольевича стрельнул болью выбитый зуб. Инстинктивно приложил к нему палец. Боль отпустила. Продолжил подписывать. – Простите, я здесь лист крофью испачкал, – он показал на кровавый отпечаток пальца. – Ничего страшного, сойдет. И на третьем листе. Николай Анатольевич подписал, где указывал пальцем капитан. В это время в кабинет вошел жирный милиционер в расстегнутом кителе с выпирающим огромным животом, на котором с трудом сходились пуговицы форменной рубашки. Толстые красные щеки, бритая голова, красные глаза с мешками под ними и погоны старшего сержанта на плечах. Вошедший, ни слова не говоря, уселся на стул возле двери. Тем временем, капитан скрепил листки заявления и сунул их в ящик стола. – Мне кажется, вам нужен доктор, – сказал капитан обращаясь, к Николаю Анатольевичу. – Фы про это? – он дотронулся до своего опухшего глаза. – Не надо доктора. Фсе нормально. – Нет, надо. Предлагаю вам проехать с сержантом на Барнаульскую. – Куда!? – В наркологический диспансер. – Зачем!? – Для освидетельствования на предмет алкогольного опьянения. – На какой предмет!? – Николай Анатольевич вскочил. – Фы что, с ума тут фсе посходили?! Мне коньяк ф глотку залили! Я фам говорил! – Вот это мы там и установим, – спокойно сказал капитан. – Что устанофим?! Меня ограбили! Мне паспорт фернуть надо! А фы…! Не-е-ет, – протянул он и погрозил пальцем, – здесь от фас толку не будет! До сфидания! С этими словами Николай Анатольевич двинулся к двери, но на пути его уже стоял толстый старший сержант. Попробовал обойти это внушительное препятствие, стараясь протиснуться между животом и косяком двери. Сколько ни пытался, не получалось. Тогда он двумя руками со всей силы толкнул пузатого. Но тот, неожиданно, оказался весьма проворным для своих габаритов, ловко увернулся от толчка. Промахнувшийся Николай Анатольевич, не найдя упора, с вытянутыми руками врезался в шкаф. Сверху на него упала стопка папок. Не обращая на это внимание, развернулся, одной рукой схватился за ручку двери, а другой – стал отжимать от выхода сержанта. Тот не двигался, словно мягкая скала. В запале Николай Анатольевич ударил раскрытой ладонью сержанта в грудь и тут же в ответ получил страшный удар в живот, от которого согнулся пополам и упал на колени, судорожно глотая воздух. Его приподняли как котенка, усадили на прежнее место, завели руки за спинку стула и там защелкнули наручники.