Охотники за туманом - [47]

Николай повернулся и посмотрел прямо в лицо боярину.

— У меня есть.

Глава 12

Пахом приподнялся над валом редута и окинул взглядом степь. Ишь ты. Что-то группа пеших южан снова зашевелилась. Вон, некоторые в рост поднялись и перезаряжают свои допотопные карамультуки. Пожалуй, надо бы их чуть-чуть напрячь.

— Стрельба по готовности! Давайте, братцы, беспокоящий огонь, пока за вторую отметку не оттянутся! — крикнул охотник разместившимся на валу стрельцам.

Чем черт не шутит, вдруг и зацепят кого? Ответного огня Пахом не боялся. Утренний штурм показал, что земляной вал редута хорошо укрывает стрельцов. Тем более что сам редут расположен на возвышенности. Не слишком большой, конечно, холмом эту высотку назвать сложно, но все равно – преимущество по высоте за обороняющимися. А попасть в стрелка, который спрятался за валом, да еще и стреляя снизу вверх – это, знаете ли, совсем сложно. А стрельцам значительно проще. И противники в своих ярких стеганых халатах и куртках выделяются на фоне пожухлой, выгоревшей от солнца травы, и целиться можно положив фузею на вал. Опять же, нападающие не обратили внимания на жерди отметок, которые еще вчера Пахом со стрельцами расставил на дистанции сто, полтораста и двести шагов. Пристрелка – большое дело. Даже когда стреляешь с гладкоствольной фитильной фузеи, а не с нарезного штуцера, с которым Пахом всю жизнь служил в егерях-застрельщиках на Кавказе.

Бах! Бах! Земляной вал окутался дымком. Трое стрельцов поменяли ружья и принялись аккуратно выцеливать южан, а четвертый, разложив перед собой на холстине пыжи, пороховницы и пули сноровисто перезаряжал три разряженных фузеи. Молодец Уж, не забыл, чему его учил Николай Викторович. Когда один солдат занимается только перезарядкой, а другие трое занимаются стрельбой – оно хоть немного, а побыстрее будет. Так, с южного направления пока все нормально. Неполный десяток пеших южан пока не угроза.

Пахом отошел от вала и вскарабкался на недостроенный деревянный постамент. Жаль, что дерева нехватка. Ротмистр было хотел поставить здесь смотровую вышку, да Пахом позавчера все переиграл. Решил, что надо бы перед рвами еще и рогаток понаставить. А вышка подождет. Как-то уж очень неуютно себя егерь чувствовал в степи. Это ротмистр мыслит как кавалерист, а Пахом в свое время хлебнул лиха на Кавказе. У каджаров тогда конников было – целые тучи. А в сводной группе полковника Карягина коней не хватало даже на то, чтобы пушки тянуть. Вот егеря тогда и изворачивались как могли, защищая жиденькое пехотное каре от быстрых наскоков персидской конницы всем чем можно. В общем, от башни остался только деревянный постамент, а жерди и тонкие бревна пустили на рогатки, укрыв ими фасы редута. Впрочем, даже с такого постамента степь вокруг расположенного на возвышенности редута была как на ладони.

Оглядевшись, Пахом приуныл. Да уж, недолго осталось реять трехцветному флагу над этими земляными валами. Вон, два отряда по пять конников неспешно обходят наш гордый Змеиный Форт справа и слева. Крюк заложили изрядный, идут в половине версты от вала. Но куда им торопиться? Полчаса-час – и они выйдут на позиции, спешатся и спокойно пойдут на приступ. Пятеро с той стороны, пятеро – с этой, и вон с юга пойдет та группа, с которой стрельцы неспешно перестреливаются. Четверо картонок с шестью фузеями и Пахом, который хоть и с большим опытом, но всего один – да против двух десятков… сложно тут придумать какую-то хитрость. Да, мушкет Пахома дает два выстрела в минуту. Самое скорострельное ружье из тех, что сейчас участвует в бою. Да, еще есть три исправных колесцовых пистоля, что смогли взять трофеем после утреннего штурма. Но все равно этого мало. Дадут условный сигнал, навалятся все одновременно – и все. Не сдюжим. Тем более что они уже ученые, верхами не попрут. Пойдут пешком, врассыпную да в рукопашную…

Пахом спрыгнул с постамента и подошел к коновязи. Сам-то он третьего дня прибыл сюда пассажиром на телеге со стройматериалами. Боярин, конечно, распорядился выделить ему лошадь, да Нина не торопилась расставаться со своими питомцами. А Пахом и не настаивал. Пешком-то ему воевать привычнее. Да и до сих пор вину чувствовал за ту пегую кобылу, что сгубил зазря.

А пока у обширной коновязи стоял только один конь. Трофейный. Утром у южан захватили. Которому, похоже, не было никакого дела до громыхающей полдня стрельбы. Стоит себе спокойно, жует овес и никуда не дергается. Конь из одушевленных, небось, уже бы ржал истошно и бился бы в панике, а этому – хоть бы хны.

Эти картонки южан, похоже, вообще ко всему безразличны. Такое впечатление, что такой конь совершенно не смотрит по сторонам. Едет строго в ту сторону, в какую ему указали. Камни, кочки, кусты – не его проблема. Другие всадники – тоже. Даже непонятно, как такие лошади могут держаться в табуне и при этом не задавить друг друга. У них же, считай, никаких своих природных инстинктов нету, всему учить приходится. Интересно, сколько времени понадобится чтобы выучить картонку на хорошего боевого коня? Да и возможно ли это? Хотя у Нины там, в остроге, лошадки немножко другие. То ли боярин их такими создает, то ли Нина умеет учить…