Охотники за пламенем - [41]

Дин и Охотник стояли бок о бок. Зафира, щурясь от ярких лучей утреннего солнца, понимала, что Раад думает о встрече с Серебряной Ведьмой. Как и она. В тот миг к ней пришло осознание, что чувствовала она вовсе не потерю, а чьё-то знакомое присутствие. Этот кто-то был с ними, вопреки видимому отсутствию.

– Ты тоже чувствуешь? – прошептала Зафира Дину, когда Лана наклонилась, чтобы поднять один из камней.

Шёпот деревьев, шелест листьев.

Дин кивнул, и Зафира подавила волну эгоистичного восторга. Теперь она понимала, что больше не одинока.

Дин поднял глаза к небу.

– Даже Серебряная Ведьма не в силах уничтожить весь лес.

– Зато в силах облегчить начало пути, – заметила Зафира.

В сердце поселилось беспокойство. Если Серебряная Ведьма могла скрыть от глаз целый лес, почему сама не могла отыскать книгу?

– Верно, но и это не обнадёживает, – признал Дин. – Ты сделала свой выбор, ведь так? Если она не умеет лгать… – Дин смолк.

– Ты ей поверил? Что будет, если ведьма соврёт? Она вспыхнет ярким пламенем?

Дин рассмеялся.

– Нет. Она просто не умеет лгать, как и некоторые другие существа. Как, например, сафи.

Когда Дин отошёл в сторону, Зафира медленно вздохнула. Он говорил так, будто встречи с существами, которые по природе своей не являлись людьми, были чем-то обыденным.

Кожу Зафиры ласкал солёный ветер. Её настолько поразило исчезновение Арза, что она даже не заметила открывшегося взгляду моря. Проклятое море Баранси, на водах которого покачивался сверкающий корабль. Ведьма не обманула. Казалось, он находился совсем рядом, хотя, учитывая размеры Арза, это было невозможно.

Зафира представила отца. Вообразила, что он наконец-то увидел море, которое так любил, безбрежность, о которой слагал бесчисленные истории. Он всегда восхищался морем, хотя никогда его не видел. И никогда не увидит.

– Оно настоящее, – прошептала миниатюрная для своих четырнадцати лет Лана. Её пальцы сжались на плаще сестры.

– Ты сомневалась в его существовании?

Каждая из волн, что разбивалась о берег, повторяла предыдущую. И чем дольше Зафира глядела вдаль, тем сильнее ей чудилось, будто она движется вместе с ними.

– Не знаю. Я относилась к нему как к сказке. – Лана подняла глаза.

Грусть во взгляде сестры больно ранила сердце Зафиры. Спустя миг девочка отстранилась, и тогда Зафира поняла, что чем-то её расстроила.

Она наблюдала, как Лана показывает Дину и прекрасной Ясмин добытый камень. В бледно-голубом платье с белыми оборками сестра её сердца выглядела изумительно. Впрочем, как и всегда. Зафира заметила, что Миск тоже потянулся к камешку, на что Лана ответила застенчивой улыбкой. Робость сестры продлится не больше дня, а потом Дин, Ясмин и Миск станут её семьёй.

А Зафира – всего лишь воспоминанием.

Обратив взор к водам морским, она с удивлением поняла, что перед глазами всё расплылось. Навернувшиеся слёзы изумили её. Стараясь совладать с нахлынувшими эмоциями, Зафира вытерла щёки и вновь запечатала своё сердце.

Море сверкало, как сверкают драгоценности. Вода манила свободой, как ранее манил Арз. Море взывало к Зафире нежным мурлыканьем волн, в котором слышалось её имя.

Колокольчики звенели на ветру. Её имя звучало в их песне.

– Охотник, – прошипела Ясмин.

А потом воцарилась тишина, и Зафира почувствовала тяжесть обращённых на неё взглядов, сравнимую с тяжестью валунов.

Стоя на земле, выстланной неровной чёрной галькой, Зафира пыталась постичь смысл боли в груди, учащённого пульса. Шёпота.

Ясмин выглядела так, будто корни вот-вот вырастут из земли и проглотят Зафиру целиком. Зафира желала верить в безопасность происходящего, но улыбка Серебряной Ведьмы убеждала в обратном. Всякий раз, когда женщина находилась поблизости, Зафира ощущала зловещее мерцание тьмы.

Звук горна, разбивший глухую тишину, спас Зафиру от объяснений. За горном последовали мычание и пение: к ним приближался караван из полдюжины верблюдов, облачённых в коричневые шерстяные накидки, заметно припорошённые снегом.

Наконец Зафира расслышала слова:

Sayyidi. Sayyidi. Sayyidi[32].

Прибыл халиф Деменхура.

Как только Ясмин подтолкнула Зафиру вперёд, незнакомый мальчик решительно заглянул под её капюшон. Зафира поспешно потянула за ткань, скрыв лицо от любопытных глаз. Сжимая и разжимая кулаки, чувствуя, как гладкая кожа перчаток обтягивает пальцы, она бросила осторожный взгляд на Дина.

Тот глядел в ответ, и взор его был тёмен от тяжёлых дум.

Караван погрузился в суматоху, когда с одного из верблюдов спустился мужчина. На голове у него была куфия в красно-белую клетку. Подбородок обрамляла короткая бородка. Тонкий нос, точёные скулы – он был по-настоящему красив.

От его взгляда перехватило дыхание. Если бы не такая же мука в глазах Ланы, Зафира и не заметила бы терзавшего мужчину отчаяния. Был ли в королевстве человек, которого не затронуло проклятие? В Аравии страдали все, даже сильные мира сего.

– Кто этот мужчина? – прошептала Зафира, склонившись к Дину.

Что-то промелькнуло в его взгляде.

– Хайтам. Советник халифа. В былые времена, ещё до того, как его отец, покойный советник, представил Хайтама халифу, он слыл одним из лучших сокольников Деменхура.