Охотники за девушкой - [8]

В ответ я тоже усмехнулся;

— Разумеется, я понимаю. Забудьте, что я собирался дать вам в зубы. Возможно, вы действительно спасаете мою глупую башку.

Он засмеялся, кивнул мне, пожал руку и удалился. Не успел он дойти до конца коридора, как я уже крепко спал.

В правительственных агентствах умеют воспитывать терпение и выдержку. Трудно сказать, как долго он так просидел. Маленький человечек, спокойный, выглядевший весьма неприметно — в его облике невозможно было заметить ни намека на грубость или несдержанность, если только вы не умели заглядывать в душу. Он просто сидел так, как будто располагал всем мировым временем, и у него не было иного занятия, кроме как изучать меня во сне.

Посетитель был хорошо воспитан. Подождав, пока я окончательно проснусь, он ожил, открыл маленькую кожаную папку и представился:

— Арт Рикербай. Федеральное бюро расследований. Ты довольно долго отсутствовал в этом бодрствующем мире.

— Который час?

Он ответил, не глядя на часы:

— Пять минут пятого.

— Довольно поздно для посещений. Рикербай пожал плечами, не отрывая взгляда от моего лица:

— Но для таких людей, как мы, никогда не бывает слишком поздно, не так ли? — Он улыбнулся, но его глаза за стеклами очков оставались серьезными-.

— А нельзя ли выражаться яснее, приятель? Он кивнул, сдерживая на лице улыбку:

— Способен ли ты вести серьезный разговор?

— А ты читал мою медицинскую карту? Тебе известен мой диагноз?

— Разумеется. Еще я поговорил с твоим другом-доктором.

— О'кей. А почему понадобилось вмешательство федералов? Я давно отошел от дел и ничем не занимался в течение нескольких лет.

— Семи лет.

— Долго, Арт, очень долго... У меня нет удостоверения, нет пистолета. 3а это время я даже ни разу не пересекал границу штата. В течение семи лет я глушил в себе все позывы к какому бы то ни было действию, и вдруг мне на голову сваливаются федералы. — Я внимательно посмотрел на него, стараясь прочитать ответ на его лице. — Чем обязан такой чести?

— Коул. Ричи Коул.

— Ну и что?

— Возможно, ты мне расскажешь, Майк Хаммер. Он просил позвать тебя, ты пришел, и он разговаривал с тобой. Я хочу знать, что он успел рассказать.

Я улыбнулся так, как думал, что уже не умею улыбаться.

— Все это хотят знать, Рикербэк.

— Рикербай.

— О, прости. Но откуда такое любопытство?

— Не важно, просто расскажи, что он сообщил.

— Нет.

Он никак не отреагировал, продолжая сидеть с тем же невозмутимым спокойствием, которое выработалось у него за годы работы во благо безопасности государства. Он терпеливо смотрел на меня. Я лежал на больничной койке с диагнозом “тяжелая алкогольная интоксикация”, а потому мог говорить и делать что угодно.

Наконец он произнес:

— Возможно, мы сумеем договориться, приятель? Я кивнул:

— Но мы не станем этого делать.

— Почему?

— Не люблю суетливых и непоследовательных людей. Меня избивали, таскали по разным местам, где я особенно не хотел бывать. И все это делали полицейские. Один из них был моим другом. И вдруг он сейчас выдвигает против меня обвинения, потому что я не желаю помогать следствию, которое пошло по ложному пути.

— Предположим, я могу гарантировать тебе полную неприкосновенность.

Немного подумав, я сказал:

— Это уже интересно.

— Когда-то женщина убила твоего друга, и ты сказал, что убийца умрет. И убил ее.

— Заткнись, морда, — буркнул я.

Он был прав. Это было давно. Но это могло случиться и вчера. В моей памяти навсегда останутся ее лицо, золотистый оттенок ее кожи, ее удивительные волосы и глаза. Всем этим была Шарлотта... А теперь она мертва!

— Подействовало, Майк?

Не было смысла дурачить его, и я кивнул.

— Я стараюсь не вспоминать об этом. По его лицу, испещренному мелкими морщинками, было видно, что он понимает.

— Ты знал Коула? — поинтересовался я. Сейчас было трудно определить цвет его глаз.

— Он был одним из нас, — ответил Арт. — Мы были близки с ним, Хаммер. В свое время я тренировал его. У меня никогда не было сына, и он был для меня самым родным человеком. Возможно, теперь ты понял, почему я завел разговор о твоем прошлом... Тот, кто умер, был мне очень дорог, и я обязан найти убийцу. Это должно иметь значение и для тебя. Так же как ты, я пойду на любые крайности, чтобы прижать к стенке того, кто это сделал. Я дал клятву, Майк Хаммер, и думаю, ты понимаешь, о чем я говорю. Ничто не остановит меня, а ты — исходная точка. — Он замолчал, снял очки, протер их и спросил:

— Ты меня понял?

— Да.

— Ты уверен? — Тон его изменился. — Пойми, меня ничто не остановит.

Сейчас он был беспощадным. Очень распространено ошибочное мнение, что жестокие люди — это такие широкоплечие громилы с грубыми чертами лица и квадратными челюстями. Это совсем не так. По-настоящему жестокие люди — это те, кто не останавливается ни перед чем и кто практикуется в умении уничтожать. Арт Рикербай был одним из них — Твоя позиция не совсем официальна, — заметил я.

— Я лишь стараюсь убедить тебя.

— О'кей, меня это убедило.

— Так что же Коул?

— Это уже другое дело.

— Но не для меня.

— Слушай, Арт. Ты не в том меня убедил. Я ведь тоже сильный.

— Нет, Хаммер, ты уже не тот.

— Чтоб ты сдох!

Он встал медленно и плавно, как огромный серый кот, вежливый, но жестокий: