Охотники за девушками - [28]

— Теперь я могу носить оружие?

— Легально, и в любом штате.

— Спасибо. Чего тебе это стоило?

— Ничего. Мне многие кое-чем обязаны.

— Они считают правильным разрешить мне снова носить револьвер?

— Нет никаких жалоб. А вот твое удостоверение.

— Оно не похоже на то, которое мне давали в прошлый раз.

— Дареному коню в зубы не смотрят, мой друг.

— О’кей. Спасибо.

— Не стоит.

— Почему?

Он снял очки, протер их и надел опять.

— Потому что я все выяснил о тебе. Ты собираешься делать что-то, чего я, возможно, не могу. Раньше или позже, ты назовешь мне убийцу Ричи, а это-то мне и нужно. В настоящее время, не вмешиваясь в твои действия, я буду делать все, чтобы поддержать тебя. Понимаешь?

— Думаю, да, — ответил я.

— Отлично. Тогда я подожду. — Он улыбнулся, но это была отнюдь не приятная улыбка. — Ты убийца, Майк. Ты всегда был убийцей. В каком-то отношении твои действия оправданны, но тем не менее ты убийца. Сейчас ты на охоте, а я собираюсь тебе помогать. Хочу попросить только об одном.

— О чем?

— Если ты найдешь убийцу Ричи раньше, чем я, не убивай его.

— Почему?

— Мне он нужен, Майк. Пусть он будет моим.

— А что ты сделаешь с ним?

Ухмылка Рикербая была дьявольской, я видел ее у других людей и никогда не предполагал увидеть у него.

— Быстрая смерть слишком хороша для него, Майк. Он будет гнить в камере смертников месяцами, медленно разрушаться с сознанием того, что вот-вот умрет. А затем его посадят на электрический стул и сильным зарядом сотрут с лица земли.

— Приятные мысли, — проронил я. — Хотя… Многие считают, что быстрое убийство — хорошая месть.

— О, нет, мой друг. Ожидание. Если даже знать заранее решение суда, то все равно ожидание и размышление в этой маленькой комнатке, где ты проводишь свои последние дни с сознанием того, что в нескольких ярдах находится электрический стул — это настоящая расплата. Я должен присутствовать на его казни, а он будет видеть меня и знать, почему я там. Когда он умрет, я буду удовлетворен.

— У тебя есть скверная черта характера.

— Это тебя не касается.

— Черт, нет, конечно.

— В один прекрасный день ты поймешь, что я имею в виду. Настоящее насилие — это не смерть сама по себе. Это предвкушение смерти.

— Кончай.

Рикербай улыбнулся, и постепенно ненависть, переполнявшая его, начала убывать.

На его месте я бы дрожал, как лист, а он спокойно потянулся за пивом и стал медленно прихлебывать.

— У меня есть кое-какие необходимые тебе новости, — сказал он.

Ожидая, что он сообщит, я прошел за стол, сел и выдвинул нижний ящик. Кобура еще была в порядке, хотя и пролежала там семь лет. Я снял пиджак, стряхнул его, опять надел.

Арт проговорил:

— Мне удалось разузнать о Джеральде Эрличе.

Я почувствовал, как участилось мое дыхание.

— Эрлич мертв, мой друг.

Я перевел дыхание, надеясь, что мое лицо не выдало меня.

— Он умер пять лет назад, его тело опознано.

Пять лет назад! Но ведь предполагали, что он умер во время войны!

— Его нашли с простреленной головой в Западной Германии. При нем были бумаги и статьи, свидетельствующие, что он прибыл из тюрьмы.

— Такую информацию вряд ли можно было получить из самой Германии, — сказал я.

Арт кивнул.

— Есть люди, которые расследуют такие дела.

У него опять были странные глаза.

— Эрлич имел значение, о котором мы и не догадывались. Он был ядром такой шпионской организации, какой еще никогда не существовало. Ее значение сохранялось даже после падения Третьего рейха. Эта жестокая организация, ее члены шли на сговор с любым правительством, способным, по их мнению, победить.

— Безумцы, — сказал я.

— Так ли?

— Они не могут выиграть.

— Но они могут принести невероятные разрушения.

— Так почему убили Эрлича?

Арт снова сел и знакомым жестом сложил руки.

— Это просто. Он почувствовал свое бессилие в дальнейшей деятельности и захотел провести несколько лет в шикарном месте.

— В какой-то степени это было разумно.

Я кивнул.

— Но он должен был умереть, — продолжал Арт. — Они все были связаны одной нитью в этой организации. Ему была известна одна вещь.

— Какая?

— Он знал каждого агента в группе. Мог провалить все дело, если бы был случайно арестован.

— Ты это знаешь? — спросил я.

Он покачал головой.

— Нет. Давай предположим, что я в этом уверен, но я не знаю точно. Вот все, что мне удалось узнать. — Уставившись на меня, он заключил: — Его выследил и убил тот, кто навестил Ричи, их главный наемный убийца. Мы его знаем как Дракона.

Если бы только он мог приложить свою руку к моей груди, то понял бы, что со мной происходит: сердце бешено колотилось, голова разрывалась от прилива крови. Но он не коснулся меня, а по моему лицу через свои очки не разглядел ничего.

— У тебя холодная кровь, — прошипел он.

— Ты это уже говорил раньше.

Он по-совиному хлопал глазами.

— Ты знаешь, где найти меня?

— Знаю.

— Не нужна помощь?

— Сейчас нет, спасибо за удостоверение.

— Не стоит. Обещай мне… Ты не поднимешь пистолет на Дракона.

— Я не убью его, Арт.

— Оставь его мне. Не испорти ни себе, ни мне удовольствия.

Он вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Я выдвинул средний ящик стола, достал запасную обойму и кобуру с патронами.

Затем распечатал посылку, которую сам отослал себе, вынул оттуда свой пистолет, проверил, работает ли, и засунул в кобуру.