Охотник за счастьем - [10]

Он довольно интересно стал рассказывать о своих переездах-перелетах.

Эстер слушала его внимательно, положив подбородок на сцепленные пальцы рук.

— А как вы сумели организовать подобные вояжи в такие экзотические места? Мне в бюро путешествий практически отказали, сославшись на большие сложности.

— Мой опыт вам вряд ли пригодится. Я вожу самолеты, машины, яхты. Когда необходимо, пользуюсь паромом.

— А паромы, интересно, ходят по расписанию или и тут что-то делается специально для вас?

Он улыбнулся.

— Считается, что ходят регулярно. Только расписание их движения зависит от приливов и отливов. Дело в том, что выбираться к морю приходится по устью реки, а оно то мельче, то глубже. В общем, везде, куда ни забрасывает судьба, можно найти много увлекательного, нового, неожиданного. Я вот знаю такое место, которое называется Берегом верной любви. Заинтересуетесь — по секрету сообщу адресок и снабжу расписанием паромов. Я лично там побывал и внес свое предложение по переименованию.

Эстер откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на собеседника. За легкомысленностью тона угадывается серьезный подтекст. Может быть, какое-то неприятное воспоминание связано у человека с теми местами, о которых шла речь? После паузы он заговорил, и трудно было понять, напускная ли печаль в его словах или хорошо скрытая ирония?

— Зря я все это говорю. Вы, фигурально выражаясь, однажды уже захлопнули дверь у меня перед носом, поэтому в течение всего ужина я больше не коснусь темы любви. Пусть даже верной любви или какой-то другой.

Эстер взглянула на собеседника сквозь опущенные ресницы, но не проронила ни слова. Ситуацию разрядило появление официанта, принесшего заказ.

— С другой стороны, — продолжил Уильям, когда они уже заканчивали первое блюдо, — если у нас определились запрещенные темы, это еще не значит, что мы должны весь вечер промолчать. Давайте все же о чем-нибудь поговорим.

— Не знаю. Может быть, как раз отсутствие темы для разговора само по себе очень симптоматично, — как бы подчеркивая, что между ними нет ничего общего, предположила Эстер.

Но тот не согласился.

— У нас есть возможность нащупать общий для обоих интерес в любой сфере… за исключением физиологии полов. Разобщенность мы преодолеем, если только вы не станете впадать в приступы скромности при любой моей попытке чуть-чуть сблизиться с вами. Причины такой реакции вам, конечно, известны лучше, чем мне, но, кажется, и я начинаю кое о чем догадываться. Ладно, хватит о проблемах. Теперь самое время все внимание сосредоточить на этом прекрасном вине.

Что и говорить — вино оказалось превосходным. Кулинарная часть вечера оказалась выше всех похвал. От десерта оба отказались — ну сколько можно есть!

— А теперь расскажите мне о себе.

Билл изучающе взглянул на собеседницу.

— А что, собственно, вы бы хотели знать обо мне?

Кофе был заказан. Молчание снова нависло над их столом. Нехотя Эстер произнесла:

— Хорошо. Сформулирую интересующую меня деталь так: какую карьеру сделали вы, если не считать присутствия в различных корпорациях и разведения коров?

— У меня, скажу вам, прекрасная профессия. Я дипломированный садовник-декоратор.

Молодая женщина от неожиданности даже поперхнулась кофе.

Билл Картер усмехнулся.

— Кажется, мне не верят. Позвольте полюбопытствовать, почему?

— Объясню. Вы абсолютно вписываетесь в распространенное представление о плейбое. Этакий прожигатель жизни, неукротимый любитель приключений… Вашими увлечениями должны быть не садоводство, а горные и водные лыжи, рыбная ловля, стрельба по тарелочкам и… женщины.

— Кто набросал для вас подобный портрет человека по имени Уильям Картер? Вы же недавно уверяли, что не знаете обо мне практически ничего, а тут вдруг такие познания.

Молчание Эстер затянулось. Картер терпеливо ждал ответа, сузив глаза в сердитые щелки.

— Неужели наводили справки обо мне у вашей подруги Рут Эванс?

— Это она звонила мне, а не я ей, — заволновалась молодая женщина. Затем безнадежно взмахнула рукой. — Ладно, чего уж там, вчера вечером я сама позвонила Рут.

— Пожалуй, этого не стоило делать, — изрек назидательно Билл. — Впрочем, ваше признание возрождает кое-какие мои надежды. Уж если вы поинтересовались моей скромной особой, то это означает…

— Это всего-навсего значит, что меня интересовал человек, который пытается шантажировать едва знакомую женщину.

— Напрашивается неоспоримый вывод: именно мисс Эванс нарисовала портрет плейбоя и искателя приключений?

— Нет, было бы нечестно по отношению к Рут подтвердить ваши подозрения. Она говорила мягко и осторожно, а уж выводы я могла сделать сама.

— Ну вот тебе раз! А мне-то казалось, что Рут мне верная подруга. — Билл выразил притворное сожаление.

— О, вы не правы — мисс Эванс вам не только друг, — весело возразила собеседница, — она больше чем друг, она ваша поклонница. Но проблема заключается в том, что наши с ней вкусы принципиально отличаются.

— Вы, конечно, имеете в виду мужчин?

— И мужчин, в частности. И многое другое, скажем, модели подвенечных платьев…

Вот тут Эстер прикусила язык, саму себя спросив: к чему бы это она так разговорилась? Но, раз уж начала, надо договаривать: