Охотник - [5]

Думаю, пора рассказать, куда я попал. Тело в котором я находился ранее принадлежало Изе Викторовичу Соколову, но все его звали Игорем, я тоже на этом настоял, и только мать тела звала его по имени, записанному в метрике. Мой отец, стройный с проседью в волосах и с тростью мужчина, Виктор Алексеевич Соколов работал диспетчером в автохояйстве. У него не было левой ноги потерянной в сорок третьем на Курской дуге, когда в кабину его самолета попал снаряд. Так летчик-штурмовик оказался в госпитале, где и познакомился с медсестрой Сарой. К сорок шестому у них на руках появился ребенок, то есть это тело, к этому времени они уже сыграли свадьбу. После окончания войны они поехали в Ленинград, но отец летчика-орденоносца резко отрицательно отнесся к жене-еврейке сына и фактически выкинул их на улицу в лютые морозы. Тогда они поехали к родственникам жены, где я, то есть это тело родилось, и вот они уже как пятнадцать лет проживают в славном городе Киеве. После рождения первого сына в сорок девятом родился Анатолий, серьезный паренек, с черным, как смоль чубом, а еще через семь лет две дочки-близняшки Тома и Лида. Сестренки мне понравились, похожие на мать суетливостью, но ласкуньи. Жила семья Соколовых в двух комнатах большой коммунальной квартиры в центре города. К этому времени я успел познакомиться со всеми 'своими' родственниками включая близких. Мне они в принципе понравились, и спокойный не пьющий отец и суетящаяся мать, которая так напугала меня в свой первый визит. Как бы то ни было, но мне пришлось вживаться в роль их сына и брата. Воде нормально. Хотя если что я играл тормозящего финна. Прокатывало иногда.

Один раз, как-то я поймал брата за руку, как раз одна из сиделок-родственниц отошла на пару минут и начал запрашивать его о себе. Каким 'я' был.

Толику это явно не понравилось, и отвечал он не совсем охотно, возможно даже пару раз солгав. Но я смог просчитать его. После анализа я сделал вывод. Изенька был еще той мразью. Стукач в полной интерпретации этого слова. Наверное, именно из-за этого его так и обработали. В принципе похоже за дело, но проблема была не в том что были заслужено, а в том что в тот момент в теле находился я. В общем только по этой причине парням не жить. Без шуток.

В общем, сейчас шел конец ноября шестьдесят первого года и, мне нужно было восстанавливаться и вливаться в общество, одновременно собирая и анализируя информацию. Долго меня держать в больнице вряд ли будут. Но тут я ошибся — мной заинтересовался один из врачей и начал писать диссертацию на эту тему, поэтому на пару месяцев меня в больнице задержали, пообещав чуть позже перевести в военный госпиталь, где были спортзал и тренажеры. В общем повезло, время мне было нужно.

К середине декабря я полностью восстановил все школьные программы, что сейчас шли в школе. Так что проблем с возвращением не будет, наверстал и убрал пробелы, но вот с остальным пока не ах. С первого декабря я стал выходить во внутренний двор больницы, а спустя две недели уже бегал кроссы по молодому снегу и крутить солнышко в спортгородке техникума, что находился рядом с больницей. Ну что сказать, это тело соплей перебить можно, вот я и начал восстанавливать, вернее даже заново создавать мышечную массу. Первые же попытки показали, что это будет очень трудно, но я не унывал, с каждым днем усиливая нагрузку. Доктора наблюдали за мной, в принципе физические травмы уже вылечились, но вот рефлексы… Но и тут я нашел выход, хоть и случайно. Как-то восьмого февраля тысяча девятьсот шестидесятого второго года к одному из моих соседей по палате пришел сын, с тренировки, звякнув на входе струнами гитары. Попросив подержать ее в руках, я, не задумываясь, сделал гитарный перебор, причем сыграв так чисто, что у меня не всегда в прошлой жизни получалось, а я ведь был довольно неплохим гитаристом, имея классический баритон. Сейчас-то у меня был ломкий тенор, но и песни под этот голос я знал.

Одно меня радовало, теперь с этой амнезией я могу себя вести как мне заблагорассудиться, все спишется на травму, даже изменившийся характер.

После этого я насел на родителей и маме со слезами на глазах пришлось покупать гитару. Не потому что жалко, а потому что когда она принесла 'мою любимую скрипку' я просто спросил — мне ее сразу об стену разбить или подождать когда она выйдет? В результате планы матери сделать из меня великого скрипача провалились, зато Толик стал навещать меня с каждым разом имея все более грустный и грустный вид. Видимо скрипка ему перешла по наследству.

Вот так и шло время, пока третьего марта, (с госпиталем таки обломилось) навестивший меня брат, принесший новые школьные задания на сегодня не сообщил, что ко мне придут навещать девочки из моего класса. Меня изрядно удивляло, что меня никто не навещал из класса, это было противоестественно, но составив схему характера, что была у тела до меня, понял, что вряд ли кто придет. Даже староста по брезгует.

Три девочки-подростка в школьной форме сдали верхнюю одежду в гардероб и, сжимая в руках портфели, остановились в приемном покое.