Бежалось легко, хотя и нехоженая тайга вокруг. Ха, а что мне двадцать вёрст отмахать не останавливаясь? У меня утренняя пробежка пять вёрст каждый день, с малых лет, сколько я себя помню. Да с грузом зачастую, как сейчас. Верста, напомню, поболее километра будет. Ненамного, что там шестьдесят метров, но всё же. На миг замерев, я весь обратился в слух. Настырные какие, собачий лай и не думал стихать. Осмотревшись, поправил тяжёлый рюкзак за спиной, общий вес четырнадцать килограммов, сколько и мне лет. Будет… Через два месяца будет. Вот так, осмотревшись, я рванул дальше. А ведь наверняка деревенских охотников организовали, именно они за мной шли, остальные давно бы отстали. Самые опытные, дед Михей и дядя Гоша. Только они могли идти по моим следам не отставая, опытные, черти, и немало мне дали знаний выживания в тайге. Я уже большую часть своих заготовок использовал, даже мочу волчицы. Сбить собак со следа так и не удалось. А-а, всё равно уйду, я особо об этом не переживал.
Не стоит думать, что я какой террорист, за мной и полиция гонится, и охотники. Ничего подобного. Просто три дня назад я схоронил своего единственного родственника и близкого человека. Моего прадеда. Я стал сиротой, вот и соответствующие социальные службы решили, что я почему-то должен жить в детском доме. Прадед, обучая, ко всему прочему, сформировал мой характер, вложив в меня полную уверенность в том, что единственное правильное мнение может быть только одно – моё. А в детский дом я не хотел, поэтому просто решил уйти в тайгу, да вот сели мне на хвост, никак не сброшу. Они, видимо, думали, что за ребёнком гонятся, вот только я так не думал, так как считал себя взрослым. Поэтому после похорон стал готовиться, а когда получил известие, что за мной приехали, просто ушёл. Как оказалось, выйти на мой след преследователи всё же смогли. Ничего, до гор доберёмся, я там как рыба в воде, там уже и распрощаюсь.
Думаю, прежде чем продолжать, а сейчас я бегу в куче брызг по мелководью ручья, стоит пояснить, кто я вообще такой и что происходит. Кое-что я сказал, причины да следствие, теперь стоит описать начало. Отца я не помнил, как и мать, меня всю жизнь воспитывал прадед. Я бы мог предположить, что тот и не родной мне вовсе, но если посмотреть на нас, сразу становилось ясно – родственники. Посмотришь на прадеда – и станет понятно, как я буду выглядеть в старости. Мы родные друг другу, и это ни у кого не вызывало сомнения. Сам прадед был стар. Он начинал воевать ещё в Финскую, разведчиком был, по специальности снайпером, да за годы Отечественной войны заимел ещё немало умений, но так и прошёл войну в разведке. Подполковником её закончил с большим количеством наград. Что после окончания войны было, прадед не рассказывал, не хотел, я случайно узнал, что тот около двадцати лет прослужил в секретной части. ГРУ, похоже, инструктором был, учил выживать в разных местах. Чувствовался опыт в обучении, на своей шее ощутил. У прадеда сын был, мой дед, у него две дочери, младшая моя мама, так что по матери мне родственник.
Сам прадед сибиряк. Дом имел крепкий, на высоком каменном фундаменте. В срубе все стволы такой толщины, обеими руками не обхватишь. Жаль, дом сгорел четыре года назад, явно от поджога, хотя мы и не печалились. Сколько мы в нём жили? Да мало, так, забегали по пути иногда раз в три, а то и четыре года, поэтому ничего не изменилось в нашей жизни. Тем более всё ценное, а это дедовы награды и документы, прикопано было в огороде. Я их забрал, на память, в рюкзаке у меня лежат. А так нет, ничего не изменилось. А жили мы так. Я с малых лет жил в тайге, в джунглях, в песках пустынь с бедуинами и в других странах и на континентах. Мы были на Тибете, у нас хорошие отношения с монахами и местными жителями. Бывали в средней полосе России, в Европе, в джунглях Амазонки или в африканской пустыне. Ну и на Аляске. Мы весь мир обходили. Исключительно пешком или на морском транспорте. В большинстве своем «зайцами». Да, если честно, границ для нас не существовало. Они не для нас. Я с малых лет учился обустраивать лагерь, кашеварить, добывать пищу, охотиться. Как за зверем, так и за человеком. Я как-то другой жизни и не знал. Школа? А что школа, ноут и безлимитный интернет через спутниковую сеть, вот моя школа. Вечерами делал уроки, да и прадед учил, образованным он был. У нас в деревне, где дом стоял, учительница время от времени через «скайп» принимала у меня экзамены. Говорила, что я очень башковитый, с опережением сверстников иду. Так что не стоит меня дикарём считать. Многие на этом обжигались.
О моих родителях прадед не сразу рассказал, только когда посчитал это нужным. Мне одиннадцать исполнилось, и прадед решил, что я стал взрослым. Я тоже так считал. В общем, беспредельные девяностые. Семья молодого бизнесмена в Москве попала под пресс рэкетиров. Отца запытали утюгом, мать в психушку попала, она всё видела. Да и её тоже не пожалели, всё тело в шрамах и ожогах. Я уже у неё в животе был, хотя та на тот момент об этом и не подозревала, второй месяц. Так я и родился, в психиатрической больнице в начале двухтысячных. В Москве прадед и нашёл меня, в доме малютки. Мать после родов умерла. Кстати, дед тех ушлёпков, что с отцом разбирались, нашёл. В подробностях описал, как те умирали. Очень сожалел, что до одного руки его не дотянулись. Раньше на тот свет отправился в одной из криминальных разборок. Так что сейчас две тысячи четырнадцатый год, середина лета, очень тепло, и я убегаю от преследования. Но я об этом уже говорил.
