Охотник на санги - [11]

Географическим центром Хани-Дью является большое озеро. Его северо-восточный берег – белые дюны и сосны, и в этом пейзаже мне чудится родная Балтика.

На западной окраине Хани-Дью лежат пустынные земли «Экологов святого Терентия». Цитирую дословно статью из Большой атхартийской энциклопедии: «Святой Терентий – основатель движения за сохранение Атхарты в первозданной чистоте. Пребывал в Атхарте с конца XVII по начало XX века по земному календарю. Дальнейшая судьба св. Т. неизвестна».

Председатель экологов – Алан Нэй. Он и его подопечные исповедуют какую-то адскую смесь христианства и дианетики. Их основной постулат заключается в том, что Атхарта – это лишь чистилище, сортировочный пункт. Воплощать здесь иллюзии – большой грех, потому что это нарушает духовную экологию Атхарты. Те, кто этим злоупотребляет, никогда не попадут в настоящий рай.

А за пустыней раскинулось море. Оно похоже на все моря на Земле. Миллионы людей творили его штормы, закаты, рокот волн, чаячий плач – все, что взяли с собой за Порог. И страшно подумать, в какой дремучей древности возникли из небытия первые очертания бескрайнего морского пространства. О том, что лежит за горизонтом, у нас в Хани-Дью не знает никто.

Странное дело – человеческие воспоминания… Кому-то, например, был дорог широченный старый пень. Теперь он красуется на полдороге от «Шамбалы» до моего дома и прячется среди дымчато-розовых цветов иван-чая, который в этом году вымахал мне по грудь. Над этой лужайкой всегда стоит бессолнечный и безветренный день. Отличное место для перекура.

На Земле я мучительно пытался бросить курить. Уж очень хотелось помереть здоровеньким… Но в Атхарте здоровье никак не зависело от сигарет, и я снова взялся за старое. Особенно теперь, когда у меня столько причин для огорчения…

Нэй, разумеется, не стал меня покрывать, и Вирата устроил мне страшную нахлобучку. И поделом. Ведь для чего нужны курьеры? Чтобы богам не надо было вмешиваться в земную жизнь по всяким пустякам. С помощью курьеров все происходит как бы естественным путем, без угрозы для Баланса. И главное условие этого – люди на Земле не должны догадываться о присутствии курьеров. А я так глупо обнаружил себя…

Внезапность – вот единственное оправдание, которое я смог найти. Я не ожидал, что Фаина погибнет. Вирата, сбавив тон, признался, что и он этого не ожидал, но прогнозы, в которых участвуют санги или курьеры, всегда смутны. Ведь для Земли нас просто не существует… Но, сказал Вирата, меня никто не корит за то, что я не смог сцапать санги первым.

Я же страдал именно поэтому. Вирата доверился мне, положился на меня, а я его подвел. Я обязан ему работой, благодаря которой мое пребывание в Атхарте осмысленно и интересно. Именно он в свое время упросил Натха принять меня адъютом. Но самое главное – я по-человечески привязался к Вирате. Мне нравилась его манера поминать себя всуе: это бог знает что! С богом! Ради бога! Если б он был человеком, мы непременно бы стали друзьями. Но он бог, а дружба возможна только между равными.

Когда-нибудь, Сурок, мы сравняемся с богами. Мы станем завидовать их мудрости, а не могуществу… Но еще много эпох должно смениться до той поры, слишком много – даже для бессмертной души.

В итоге Вирата оставил меня в «Шамбале» на должности аналитика. А Натх велел передать, что если я хочу снова попасть на Землю, то у него есть для меня задание и маршрут. За ними я должен явиться лично. Я сразу подумал, что Натх отнесся к моей выходке подозрительно лояльно.

Отправиться в логово Натха – это вам не комар чихнул. И вот я сидел на пне, курил третью сигарету и тянул время, собираясь с мужеством. Здесь-то меня и отыскал посыльный сэра Перси. Я взломал сургучную печать и прочел набранный на компьютере текст: «Моему дорогому другу господину Грегору Гобзе (имя было вписано от руки). Многоуважаемый сэр! Почту за честь видеть Вас у своего камина в условленный день и час. Остаюсь преданный Вам навек…» И дальше шел витиеватый росчерк: сэр Уильям Персиваль Смоллетт, барон Мэллори.

Сэр Перси – один из старожилов Атхарты. Он покинул Землю четыреста тридцать четыре года назад, отравленный любовником своей жены. Он особенный человек, и мне лестно называться его другом.

Мы собираемся у сэра Перси каждую последнюю пятницу месяца. Это давно вошло в традицию, тем не менее он педантично рассылает приглашения всем участникам. Гости бывают разные, но неизменный костяк – это твой покорный слуга, Бэзил и Зануда.

Бэзил – наш с тобой одногодка и в Атхарту попал всего на три месяца позже меня. Подозреваю, что он бы тебе не понравился. Бэзил совершенно богемное существо. В земной жизни он был писателем. Я знаю, что он до сих пор следит за своими земными делами и втайне гордится, что его последний роман после его смерти стал бестселлером.

В Атхарте Бэзил не написал ни строчки. Зато он нашел другое применение своей гипертрофированной фантазии. Начать с того, что он играет со своим обликом в опасные игры. Бэзил любит появляться в обществе в облике кота – зеленоглазого, черного с белой грудкой и носочками на задних лапах. Он обожает лежать клубком в кресле-качалке сэра Перси и не щурясь глядеть на огонь в камине. Впрочем, и в человеческом облике Бэзила много кошачьего: редкие темные усики, вкрадчивый, мурлыкающий голос…