Охотница - [7]

Эльфийка ненадолго замолчала, неподвижно глядя в пол камеры, а потом продолжила:

— И да, ты прав. Мы напали на вас с тыла, чтобы хоть как-то отвлечь, пока другие эльфы переправлялись через Стремительную реку. Но мы напали именно на тех, кто без жалости истреблял мирных эльфов, а не на беззащитные города, как ты сказал. Однако нас было не так много и поэтому лишь немногим удалось пережить ту ночь. Я, как видишь, оказалась в числе тех счастливчиков. Меня и Дэрраэля, с которым ты уже знаком, унес с поле боя один из друидов в облике огромного ястреба. Так что всё сказанное тобой — чистая ложь, — пленница снова взглянула на Илила.

Стражника немного ошарашили её слова. Всю свою жизнь он видел во всех нелюдях нависшую угрозу. Ему с самого детства рассказывали страшные байки про коварство эльфов и безжалостность гномов. И как выяснилось позднее, эти байки рассказывали еще очень многим из его сослуживцев. Но, тем не менее, Илил всегда старался придерживаться правила — верить в большей степени только своим личным глазам и ушам, а не чьим-нибудь россказням. И кстати, это было главной причиной, почему он вызвался добровольцем допрашивать эльфов. Он хотел докопаться до правды.

— Хм, интересный поворот событий получается, — нахмурился стражник. — Но откуда мне знать, что правда твоя, а не моя?

— Да какая мне разница, веришь ты мне или нет, — безразлично ответила девушка. — Я рассказала тебе то, что было на самом деле, а ты уж выбирай правду как-нибудь сам.

Наступило молчание, в ходе которого стражник глядел лишь в одну точку и о чем-то размышлял.

— Хорошо, я подумаю над твоими словами, — серьезно ответил Илил и направился к двери, прихватив с собой тарелку с прокисшей кашей. — А ты поешь лучше, скоро тебе могут понадобятся силы.

* * *

Приближаясь к жилищам сов, Ранара всё упорнее пыталась придумать, как же ей угнать их отсюда. Но ничего в голову не приходило. Она даже не понимает этих птиц, поэтому поговорить с ними она никак не сможет. А как еще их прогнать? Не убивать же. Да и вообще, эльфы всегда старалась не тревожить животных без надобности, а уж тем более никогда не прогоняли их с места их обитания.

Совы по большей степени — ночные птицы, и поэтому в небольшой роще, в которой очутилась Ранара, сейчас было очень тихо и практически безжизненно. Во многих деревьях в округе виднелись дупла, где, собственно, и сооружали свои жилища совы. Эльфийка медленно продвигалась вперед, внимательно осматриваясь по сторонам. Ощущение, что за ней наблюдают, всё никак не покидало её.

Пройдя еще немного, девушка заметила впереди необычно большое дупло в старом широкоплечем дубе. Оно явно выделялось среди остальных, и Ранара, хмыкнув, быстрым шагом направилась прямиком к нему.

— Ну здравствуй, — неожиданно раздался голос откуда-то справа, отчего эльфийка резко отпрыгнула в сторону, по пути вытащив кинжал.

На ветке высокого клёна, и теперь уже прямо перед Ранарой, сидел большеглазый филин и внимательно разглядывал незваную гостью.

— Эм, здрасти, — опешила эльфийка и начала оглядываться по сторонам, так как не поверила, что с ней заговорил этот филин. — Кто здесь?

— Что вы подразумеваете под «здесь»? — старый филин хлопнул глазами и снова уставился на Рану. — Если здесь — это этот клён, то тут только я и несколько букашек, прячущихся под корой. Если здесь — это Лунная роща, то тут я, вы, восемнадцать сов, двадцать один филин, а также очень много мелких зверьков и еще больше различных насекомых. Если здесь — это Трущобный лес, то тут…

— Стой, стой, стой, — скрестила руки в воздухе Ранара. — Я всё уяснила, вопрос снят. Другой вопрос — как я тебя понимаю?

— Странный вопрос, — немного обдумав, ответил вожак сов. — Наверное, потому что я говорю, а ты осмысливаешь сказанные мной слова. Разве не так происходит общение?

— Да так-то оно так, просто раньше я не могла понять никого из животных, кроме змей.

— Может они просто сами не хотели с тобой разговаривать, не задумывалась об этом?

— Действительно, не задумывалась… Но почему вдруг так получилось? Говорят, это после войны животные отвернулись от нас. Всё из-за неё, да?

— Так и есть, — грустно ухнул филин. — Вы изменились. Стали совсем другими. Утратили душевный покой. Утратили счастливое состояние души. В вас забрались страх, ненависть, враждебность, вина, гнев, отчаяние. Мы видим это и чувствуем, возможно, даже больше, чем вы сами. Звери всегда чувствуют, что у вас на душе. Я даже сейчас вижу тебя насквозь. Тебе нравится убивать, почему?

— Да вовсе нет, совсем не нравиться… — эльфийка взглянула в огромные глаза собеседника и тут же сдалась. — Ну да, ты прав… просто когда враг расстаётся с жизнью, я как бы внутренне понимаю, что становлюсь сильнее. А это мне необходимо, чтобы выживать…

— Вот именно. Вы выживаете, а не живете. Ты ведь ненавидишь себя, так? Чувствуешь вину, что не смогла спасти родных. Считаешь, что этот шрам на лице уродует тебя. Думаешь, что уничтожение людей — единственная оставшаяся у тебя дорога.

Ранара медленно опустилась на колени, осознавая правоту слов филина.

— Мой тебе совет — не живи прошлым. Перед тобой открыто очень много дорог. Продолжая винить себя, ты не вернешь родных. Шрам с лица тоже сам по себе никуда не денется, так и не надо его отторгать. Куда проще будет примириться с ним и больше о нём не вспоминать. Зачем всё это держать в себе? Отпусти всё плохое, и тебе сразу же станет жить куда легче, чем сейчас. А насчет того, зачем ты тут, можешь не беспокоиться. Мы улетим и оставим змей в покое. Но ты всё же обдумай мои слова. И удачи тебе на твоём пути. Надеюсь, теперь он изменится.