— У меня есть к тебе дело…
— Знаем мы твои дела, от них девичья честь пропадает!
— Тебя ведь наняли меня убить? — пошел ва-банк демон.
Девушка привстала на кровати, забыв, что обнажена.
— Убьешь меня? — спросила она, глядя демону прямо в его нечеловеческие глаза.
— Нет, — заверил тот, схватив ее за руки, — не убью, Илочка!
— Ну и зря. Не ты, так свои убьют, за проваленное задание, — Ила откинулась на кровать. Что ж, перед смертью хоть с мужиком побыла, хоть и демоном.
— А я не дам! Скажем им, что ты это… завязала!
— У нас бывших не бывает, демон, как там тебя, — вздохнула Ила: «И чтоб тебя…».
— А это идея… Мехди меня зовут.
— Ну, говори свою идею, Мехди…
На следующий день, Мехди явился, как в ни в чем не бывало, в ратушу за полагающимся жалованием, и заявил, что требует прибавки. Работа тяжелая, силы зла угрожают городу, а он еще жениться собрался. «Какая затравка для моей новогодней речи!» — восхитился его наглостью мэр.
— Что, козлики, доскакались, — ехидно обратился мэр позже к главе гильдии торговцев, — говорил вам — хватит кормить горожан собачатиной, теперь раскошеливайтесь: силы зла… они такие силы зла!
С главой гильдии ассасинов Мехди поступил еще проще: явился как есть, продемонстрировав два метра рогов, и попросил Илиной руки. Глава ассасинов, посмотрев на выдающееся украшение, сказал, что тот может забирать Илу хоть по частям — им чужого не надо.
Ила, наконец, распробовав демонской любви без всяких повязок, обезболивания и обмороков, распустилась как цветочек: от вольготной жизни у нее появилась не только попа, но и грудь, и теперь уже начальник городской стражи часто приходил помечтать под ее балкон, благо цветочные горшки, да и просто горшки, у Мехди на балкончике не переводились.
Танцуя с демонякой в облюбованном платье, Ила почувствовала себя счастливой. Отцепив от рога мужа новогоднюю гирлянду, она потащила его целоваться под омелу: Грета говорила, что слаще такого поцелуя не бывает!
