Охота - [5]
— Если покопаться в гаражах предков и танк отыскать можно, — пошутил Игорь.
— Можно, — легко согласился Жан.
— Третий вопрос — бомж?
— Жан махнул рукой:
— Не расстраивайся, подберем на вокзале, они там все время тусуются. Сколько будем брать?
— Это же не водка, — Артур пожал плечами, посмотрел на Игоря.
— Его не будут искать? — спросила Маша.
Ребята схватились за животы и загоготали.
— Кому они нужны? Спасибо скажут, за очистку города от мусора.
— Думаю, что для первого раза с нас хватит одного, — предложил Артур.
Игорь кивнул в знак согласия.
— Для тренировочки и для разминочки, — Жан потер руки, — надо будет отрепетировать коронный удар…
— Может, еще раз просмотрим кассету? — спросил Артур.
— Конечно просмотрим, — встрепенулся Жан…
2
Он — это бывший Геннадий Светлов. Почему бывший? Не так важно. Он стоял посреди зала ожидания. На нем были старая, вылинявшая джинсовая рубашка, темно-зеленые, военного покроя штаны, превратившиеся в маскировочные из-за густых пятен грязи и жира. Интересного, желтого цвета туфли, успевшие забыть что такое сапожный крем и щетка, одеты на голые ноги. Он стоял, чуть раскачиваясь, прижимая к груди старую спортивную сумку. Кроме завшивленного свитера, пакетика отборных окурков, собранных подле уличных чугунных пепельниц и завернутого в газету куска свежего батона, там ничего не было.
— Вы не бывали в ресторане «Арктика»? — молодая женщина шарахнулась в сторону.
Людской поток огибал Генку, старался не замечать, не видеть, словно он не существовал этом нормальном мире. Человек невидимка: по сути, так оно и есть. Генка перестал быть Генкой давно, вечность назад. На этом бренном свете, в данный момент, полусуществовал человек без определенного места жительства. Какая удобная и обтекаемая фраза — ну, не определено место жительства — свободный человек!
— Господа, кто из вас был в Севастополе, в ресторане «Арктика»? Господа и дамы — это чудное место. Советую всем: обязательно посетите.
Покачиваясь, Генка направился к выходу. Пьяные, светящиеся от дешевого вина, глаза блуждали по столикам группировавшимся возле кафетерия — ничего конкретного… Упирались в безразличные лица — ничего конкретного. Никто халявы не обещает; на столах бокалы пусты, тарелки тоже…
— Куда вы спешите, господа? Господа, остановитесь, наш город прекрасен, не уезжайте. — Он проводил взглядом толстую парочку с тяжелыми чемоданами. — Я помню чудное мгновенье, когда передо мною вы явились… Господа, мир прекрасен, черт вас подери, господа… — Он громко икнул.
Отъезжающие и провожающие избегали его взгляда, пьяных красных глаз, случайно натолкнувшись на них, отворачивались в сторону, пряча презрительную улыбку. Иногда, до Генки доносились слова: чумной, пропойца; пшшшел козел; куды милиция смотрит; вот довел себя человек до ручки, все она — язви её, водка виновата.
Генка рассмеялся и пропел:
— Губит людей не пиво, губит людей вода. Да-с, господа!
Ему очень нравилось повторять это некогда старорежимное, ставшее модным и современным — господа. В конце двадцатого столетия плывет по матушке России, семьдесят лет ругательное и опознавательное, ныне: престижное, уважительное, сверхпочтительное. Господа-ссс! Они — господа, он — никто, без определенного места жительства. Зато у господ оно определенно: уютные ячейки больших и малых квартир с горячей водой… Истинные блага цивилизации, о которых Генка порой жалел — ванна и горячая вода. Но всегда, Генка не произносил, а почти выплевывал: господа…
Он не считал, что в жизни не повезло, каждый получает по желанию, пожеланию, возможностям и заслугам. Рок, как и судьба не существует, есть внутренний стимул, который гонит человека и убеждает кем-то стать, каждый раз вопрошая: чего же ты хочешь, человече? «Ничего не хочу» — ответил Генка уходя из дома.
… Губит людей не пиво — губит людей водка. Она, проклятая, язви её под корень и если честно: она, проклятая, змеюка подколодная, выгнала его из дому.
— А я не плачу и не рыдаю, — Генка вышел из сумеречного зала, присел на лавку под привокзальными часами. Обычно, здесь удавалось стрельнуть сигаретку и на кружку пива. Вокруг, непрекращаемая суета и беготня. Люди уезжают, приезжают: вечное, неостановимое броуновское движение.
— Движение это жизнь! — Генка сунул руку под рубашку, почесал грудь. Покосился на сидящего рядом старичка.
— А ты, батя, не бывал в ресторане «Арктика»?
Старичок, экипированный для дачных работ: в брезентовую куртку и резиновые сапоги; сурово сдвинул брови и демонстративно отвернулся в сторону.
— Значит не бывал. Жаль, — Генка не расстроился, что его принципиально не замечают. В жизни многих не замечают, а на такой стадии подпития он мог разговаривать сам с собой.
— Мда-ааа… «Арктика»… Для меня, папаша, все делятся на человеков и нечеловеков. Ты… не знаю… Про ментов я не говорю, с ними все ясно: и те, и другие — внутренние органы, одним словом. Извиняюсь — двумя. Осенью Бурого взяли. Почки в КПЗ отстегнули, а потом за город вывезли… Дело ясное, что ночка темная и холодная была… Замерз… Мдаааа. Меня тоже били. Хорошо били, но я закаленный… Я батя огонь и воду, вместе с медными трубами, чертовыми зубами прошел… Мдааа… Отпустили. Они всегда отпускают, что с меня взять? Смотри, смотри, видишь, как гуси выхаживают. Всегда парами. По одному: ни-ни… Менты… — Генка проводил взглядом прошедших милиционеров. На него даже не посмотрели.
Тяжелое время, после гражданской войны, отряды продразверстки, создание нового уклада… Что может произойти с одним из таких отрядов, если он вдруг попадет во времена Ярослава Мудрого? Не попробует ли он осуществить новую революцию? Что с ним произойдет и как его встретят наши далекие предки?
«Вчера вечером звезды встали в особенный ряд и мы смогли вас вызвать. Ты — рожденный здесь не рожденным. Этот мир мог быть и твоим. Ты здесь по праву, по праву защитника. Такое случается очень редко, раз в тысячелетие. По просьбе принцессы я вызвал тебя как ее защитника».
Бойцам невидимого фронта, иностранным агентам и спецслужбам читать произведение возбраняется в целях государственной безопасности. «Дядюшкин сундук» — история первая, не заключительная.
Вы держите в руках нашу третью книгу фантастики. В нее вошла фантастика, напрямую связанная с парадоксами времени. Первую часть книги составляет роман Валерия Строкина «Я — Степан Разин» — удивительная история о вековом стремлении человеческого духа к свободе и справедливости или, если более точно по-русски — к воле и правде. Вторую — повесть «Ночь быстрой луны», книга о современности, о вечной борьбе между добром и злом, о том, можно ли использовать только для себя свои неординарные способности.
Из цикла «Дядюшкин сундук» — история вторая, не последняя. На обложке: рисунок «Helen of Troy» художницы Donatella Drago.
«Джон Смит — современный супергладиатор, впервые участвовавший в таком шоу, ухитрялся уворачиваться от автомобильной модели УКУ более пяти минут. Публика возбужденно ревела, но начинала уставать, она уже раздраженно требовала результат, ей хотелось не хлеба, а крови!».
Серебряные пули, разборки с упырями и вампирами, а так же много-много жути! Ну… Как и всегда.
История не заканчивается. Иногда события и предметы словно вынуты из линейного потока и кажутся митчелловской «бесконечной матрешкой раскрашенных моментов». Романы Юрия Костина «Немец», «Русский», «Француз» — тот случай, когда прошлое продолжает напоминать о себе, управляя выбором и судьбой своих героев в реальном настоящем. Яблоневый сад в деревне Хизна осенью 1941-го, советская «Пирожковая» на Рождественке и Октоберфест в Мюнхене, карибский аэродром, шаманская река и альпийское озеро, бульвар Санта-Моника, штаб Кутузова в Тарутино и обсерватория НАСА на вершине Мауна-Кеа — вот только некоторые «пазлы» из хроник Антона Ушакова. Новый роман Юрия Костина «Француз» — о преодолении границ и конфликтов, даже самых болезненных: между людьми, которых еще вчера называли «союзниками» или, например, «братскими народами».
Привычный мир рухнул навсегда. От человеческой цивилизации остались жалкие крохи. Немногие уцелевшие пытаются выжить среди орд зомби, ежедневно подвергаясь страшной опасности. Повсюду хаос и ужас, беззаконье и лютый дарвинизм. Как же это прекрасно! Но обязательно найдутся те, кто помешают наслаждаться временами абсолютной свободы. А с теми, кто портит ему удовольствие, у Цента разговор короткий, будь то возрождающая цивилизацию колония, живые мертвецы или немыслимые чудовища, повылезавшие из самых глубин преисподней.
Александр Баширов родился в Казани, но Стамбул стал его новым домом. Теперь он немного блогер, немного журналист, немного торговец, немного переводчик, немного риелтор. Немного шпион. В Стамбуле все или шпионы, или заговорщики. Этот город — полная политических конфликтов бомба, в любой момент готовая рвануть. На этот раз в руки Александру попал секрет, угрожающий всему миру. И ключ к нему — Серые волки. Отряды турецких националистов, глубоко проникшие во все силовые ведомства Турции и пропагандирующие создание Великого Турана.
Не случайно объединены в одной книге романы «Грешная вдова« и «Четверка червей» двух столь популярных в России, но столь же разных по стилю, жанру и времени писателей — Картера Брауна и Эллери Квина. В «голливудском» романе «Четверка червей» знаменитый сыщик Квин расследует загадочные убийства знаменитых киноактеров… Герой К.Брауна, лейтенант полиции Уилер, разгадывает тайну зловещего преступления, случившегося на светской вечеринке у богатой эксцентричной вдовы…
Трагическая история о похищении ребенка. …Братишка, все не так просто, как тебе кажется. Как бы там ни было, мы все трое созрели для электрического стула. То, что произойдет или не произойдет с тобой, с этим сопляком, с твоим другом, с девушкой — это ничего ровным счетом не меняет. Если меня вынудят, я прикончу мальчишку и всех, кто попытается ставить мне палки в колеса. Но как только получим деньги, мы трое исчезнем и оставим тебе ребенка и девушку. Делай с ними что хочешь. За всю свою поганую жизнь я так и не узнал, что значит иметь деньги.