Охота Сорни-Най - [11]

Авторучки и пиджаки покупали студенты из богатых семей, которых содержали обеспеченные родители. Конечно, можно было подработать другими способами: например, разгружать вагоны на станции Свердловск-Сортировочный. Но это был такой тяжелый труд, и за него так мало платили, что Юра, дважды отмучившись с вечера до утра, решил рискнуть.

Риск был у него в крови. В судьбе Юры была еще одна мрачная страница, о которой не знали его однокурсники и друзья: Юра был сыном заключенной! Он родился в 1936 году в лагере для врагов народа. Врагами народа оказались его родители: чешский коммунист Славек и Зинаида Гершензон, сотрудница партийной газеты. Чешского коммуниста расстреляли сразу, по решению “тройки”, за связь с британской разведкой, предательство родины и партии. Беременную Зинаиду отправили в страшный лагерь, бросили на нары из неструганого дерева вместе с такими же бедолагами, продолжавшими искренне верить в торжество коммунизма на всей планете. Женщины, еще вчера разъезжавшие в автомобилях, носившие роскошные шубы и настоящие бриллианты, жены и дочери крупных военачальников, партийных работников и ученых, теперь возили тачки с землей, обрубали сучья у поваленных деревьев, давились в очереди за миской жидкой баланды… Замотанные в тряпье, с выбившимися из-под платков волосами, они напоминали картину Дантова ада: почти беззвучный стон стоял над лагерем.

Зинаиде приходилось хуже многих: хрупкая, изнеженная еврейка из семьи богатого ювелира, Зина была обречена на гибель, если бы не покровительство одного из лагерных начальников. Даже в убогих тряпках, без косметики и перманента, Зинаида была очень хороша собой: полногрудая, чего не могли скрыть даже бесформенные одеяния, с тонкой талией, с черными бровями-дугами и прекрасными глазами, она и в толпе привлекала мужское внимание. Мрачный, с бритой красной головой, мордатый, товарищ Серов молча затащил ее на диван.

Тут начинается темная страница истории Юры Славека. По рассказам Зинаиды, она попала в лагерь уже на сносях, месяце на третьем-четвертом, а потом родила мальчика в холодном медпункте, под руководством посаженного за растление малолетних профессора Айзенберга, ныне — фельдшера исправительно-трудового лагеря. Но Юра сомневался в честности матери. Скорее всего, он был сыном того самого крестьянина Серова, поставленного партией и народом на исключительно важный и ответственный пост начальника над заключенными. Поэтому и выжила Зинаида; поэтому и родился Юрик, довольно упитанный и крепкий малыш, которого не сразу отправили в детдом, как было принято в случае рождения вражеских детей, а около трех лет держали вблизи лагеря у местной женщины, игравшей роль няньки. Более того, у маленького Юрика были даже игрушки: деревянный самосвал, пирамидка с разноцветными кольцами, плюшевый медвежонок… Юра смутно помнил большого лысого человека в френче защитного цвета, тыкающего мальчугана пальцем в живот и грубо хохочущего от удовольствия, когда ребенок заходился тоненьким хихиканьем и писком. Людоед во френче рылся в карманах и доставал леденцы с налипшей на них табачной крошкой, куски белого рафинада и каменные прянички, протягивал их мальчику толстыми пальцами, улыбался… Нет, не мог начальник Серов вести себя так с чужим мальчишкой, с сыном пусть и красивой, но заключенной. Это голос крови заставлял жестокого начальника приходить в окрестную деревеньку и разглядывать плод своих утех, с удовольствием подмечая ямочку на подбородке, нос-картошечку, яркие голубые глазенки, точь-в-точь как у него самого…

Зинаиде смягчили режим, так что оставшиеся четыре года она провела в более мягких условиях.

Когда мать вышла на свободу, Юрочка жил в интернате для таких же, как он, детей врагов народа. Но Юрочка был крепким, смышленым, смелым мальчуганом, а раз в месяц к нему приезжал человек в военной форме, привозя пакеты и кульки с дефицитными продуктами. Посланец почти не разговаривал, но умненький Юрочка совал военному свои наивные рисунки, на которых небо подпирал великан с красной бритой башкой, зубастый, волосатый, с пистолетом. Юрик заметил, что после передачи рисунков ему привозят еще больше лакомств и игрушек, словно таинственный великан доволен его жертвой и поклонением. А за игрушки и лакомства одичавшие дети партийной элиты и профессуры готовы были на все. Юра рано понял, что деньги и вещи дают большую власть над людьми.

Потом мать забрала Юру и они уехали в Могилев, где жила многочисленная материна родня. Годы в небольшом уютном городке, окруженном грушевыми садами, оставили у мальчика самые приятные воспоминания. Мать располнела, похорошела еще больше знойной восточной красотой. От партийных работников она теперь старалась держаться за версту, ей хватило коммунистической романтики с первым мужем и в лагере. За Зиной стал ухаживать местный ювелир Грайфер, человек немолодой, но степенный и положительный, а главное — очень обеспеченный, можно сказать, богатый. Зина вышла замуж, родственники тихонько пригласили старого раввина, чтобы провести обряд по всем правилам. Грайфер принял Юрочку, был к нему добр, и все шло хорошо, пока не началась война.