Охота - [9]

– Идем завтракать, – сказала Вера. – Потом можно закинуться в квартиру. Я бы поспала немного.

Мишка кивнула. Спать она не собиралась, но ей очень хотелось принять душ и подготовиться к длинному первому дню расследования.

Глава третья

Уйдя от костра, Ева пошла искать Юлика. Сначала посмотрела у грузовика, но там было пусто. Даже забралась в кузов, потому что водитель иногда спал в машине, но и в кузове ничего не было. Ева спрыгнула на землю, огляделась, надеясь, что ее никто не заметил, и пошла к дому. Проверила кухню – там как раз начали мыть посуду. Толстая сестра с угрюмым лицом передавала тарелки смуглой сестре с длинной косой, а та, сполоснув их, переставляла на стол к Злате, самой доброй из старших сестер, которая протирала тарелки полотенцем. Еще слева по полу ползала дурная – она терла доски тряпкой, выскребала из трещин труху и часто замирала, капая слюной на пол, как будто воды из ведра ей было недостаточно.

Ева уже хотела убежать дальше, к мастерской, но тут на кухню вошла жена Юлика. Лицо у нее было вечно злое и напряженное, как будто ей в пятки вбили гвозди с локоть и надо терпеть.

– Твой приехал? – спросила толстая сестра, вытирая грязной рукой лоб. У нее на волосах остался зеленый обрезок, кажется, капусты.

Жена Юлика кивнула, пнула, проходя, дурную. Та, ойкнув, отползла в угол и стала мыть пол там, хотя даже от окна Еве было видно, что пол в углу уже чистый.

– Что привез? – спросила Злата. Она опустила очередную тарелку, и та приятно звякнула о соседку.

– Побьешь, – сказала жена Юлика, вставая рядом со Златой. – Давай я.

Она была старше остальных сестер всего на пару лет, но все они считали ее совсем взрослой и завидовали. Она была замужем за Юликом уже второй год, а так и не родила еще собственного ребенка. Сестры же – каждая – уже рожали по разу или два. У смуглой сестры детей было даже трое – во вторую беременность она принесла двойню.

Злата отступила от стола, подошла к дурной и хотела забрать у нее тряпку, но та сразу скривила мордочку, приготовилась плакать. Тогда Злата опустилась рядом на пол, стала помогать.

– Иди уже, – шикнула на нее смуглая. – Весь день здесь была. Уходи.

Сестры Злату не любили, не любили даже больше, чем дурную, потому что Злата была отцовской любимицей. Другая бы на ее месте загордилась, а Злата никогда на сестер отцу не жаловалась, своего сына вперед не выставляла и вела себя тихо. И все равно было в ней что-то неприятное, как будто она на сестер смотрела даже не сверху вниз, а как бы со стороны. А Ева теперь смотрела со стороны, через окно, на Злату.

Та встала с пола, вышла на улицу. Сестры ей вслед не смотрели, занимались своими делами – только жена Юлика двинула челюстью, разве что не сплюнула вслед ушедшей.

Ева обошла дом и чуть не столкнулась со Златой, которая остановилась у дверей кухни и поправляла платок. На кухне сестры ходили простоволосые, но на улице, особенно вблизи молельни, голову полагалось покрывать.

– Чего бегаешь? – спросила Злата. – Кого поджидаешь? Дурную?

Дурная часто играла с детьми, когда не мыла полы или чистила картошку. Ева помотала головой, показала рукой у лица.

– Играю.

Злата улыбнулась, провела по Евиным волосам ладонью и пошла к лесу. Ева же остановилась в нерешительности. С одной стороны, ей все еще надо было найти Юлика и спросить про сестру. А с другой – Злате в лесу в сумерках делать было нечего, и Еве очень хотелось пойти за ней следом.

Ева повернулась к молельне, спросила помощи у креста. На улице никого не было, поэтому она быстро перекрестилась, спрятала сразу же руку в карман. Постояла еще несколько секунд и побежала за Златой.

– Ты думаешь, что убийство как-то связано с этой Осой? – спросила Вера. Она уже допила свой латте и теперь наблюдала за тем, как Мишка с удовольствием доедает третью тарелку сырников. Пока они искали кафе, которое за время Вериного отсутствия в Питере успело дважды сменить адрес, Мишка рассказала ей некоторые детали своего летнего расследования.

– Думаю, – сказала Мишка, опуская на секунду вилку, чтобы пододвинуть поближе стакан с апельсиновым соком. – Не знаю. Но в секте обычно все между собой знакомы. Это может быть пара десятков, ну, может быть, сотня людей. Единственное значимое событие, связанное с Обителью, о котором я что-то знаю, – летние убийства. С большой вероятностью нынешнее убийство является их продолжением. Оса собиралась покинуть секту, забрав оттуда какую-то «милую». Может быть, это она вышла на Журналиста, чтобы предать секту огласке и заставить их отпустить свою «милую».

– «Милая» – это как «соседка»? – спросила Вера.

– Не знаю, – сказала Мишка. – Думаю, скорее сестра или просто младшая девочка, за которой Оса ухаживала. Если бы Оса была чуть постарше, могла бы быть дочь, но я не уверена, что у двадцатилетней девушки может быть дочь, умеющая читать. Хотя исключать нельзя…

Вера содрогнулась. Она попыталась представить себе, каково это было бы – жить сейчас с пяти-шестилетним ребенком. Это бы означало, что она его родила около четырнадцати. В принципе, не невозможно, но думать об этом было страшно.

Хотя Вера подумала, что они с Мишкой могли бы отлично воспитать ребенка. Квартира в Москве была большая, у самого метро. Во дворе дома, прямо под окном, раскинулась большая детская площадка, на которой они с Мишкой иногда сидели по ночам.