Охота - [8]

– Расскажи. – Вера толкнула Мишку локтем. Они поднялись по трем ступенькам на тротуар у парапета и пошли вверх по каналу, в сторону невысокой церкви, обрамленной парковыми деревьями.

– Журналиста… – Мишка запнулась, посмотрела на Веру. Она еще ни разу не описывала соседке детали такого жестокого преступления.

– Чего? – спросила Вера.

– Ты говорила, – сказала Мишка, – что бывают темы, на которые тебе некомфортно разговаривать. Это такая тема?

– В смысле? – спросила Вера. – Убийство?

Мишка кивнула.

– Не знаю, – сказала Вера. – Нет? Не знаю.

Они помолчали. По улице уже давно шли люди и ехали машины, но Вере казалось, что все еще раннее утро. Время как будто замерло в тот момент, когда они вышли из такси на вокзале.

У церкви Мишка остановилась, чтобы перекреститься. Вера же, наоборот, отвернулась и скрестила руки на груди. Она все еще не могла привыкнуть к тому, что Мишка, не относя себя к православной церкви, все равно почитает православные храмы. Если с христианством в принципе Вера еще могла как-то смириться, то к РПЦ она относилась плохо и православные церкви считала просто торговыми ларьками. Мишкино объяснение, что Бога можно видеть в любом знаке, ее не устраивало, потому что по такой логике Мишка могла бы креститься на мусорные баки или замерзшие лужи под ногами.

Мишка смотрела на маленькую церковь с удовольствием. Если бы она была одна, то обязательно произнесла бы молитву или, скорее всего, перешла бы улицу и зашла в церковь, чтобы поставить свечку за бабушку. Но с Верой она старалась лишний раз не поднимать тему религии – знала, что соседке эти разговоры неприятны.

– Идем. – Мишка взяла Веру за рукав. – Давай я тебе расскажу про убийство, а ты скажешь, если будет некомфортно, и я тогда перестану, хорошо?

Вера кивнула.

– Кто-то, – Мишка нарисовала в воздухе круг, – убивает Журналиста. Почему?

– Почему? – спросила Вера.

– Одно из двух, – сказала Мишка. – Или потому, что Журналист как-то связан с убийцей, или потому, что он расследует что-то связанное с убийцей. В принципе, мотивов для убийств бывает множество, но рядом с трупом убийца демонстративно бросил браслет, который я уже связывала с определенной преступной организацией. Вряд ли Журналиста убили по какой-то не относящейся к этой организации причине.

Вера кивнула. Мишка отпустила ее руку, поправила крестик на запястье.

– Я не знаю, состоял ли Журналист в этой организации, – сказал она, – но у него не было татуировки на шее, которую я видела у всех известных мне членов. Это первое, что проверил у трупа дядя Сережа.

Мишка покачала головой и скривилась, как будто пытаясь раскусить что-то твердое. Вере всегда очень нравилось наблюдать за тем, как меняется лицо соседки за работой.

– Допустим, Журналист не член организации, не сектант, – сказала наконец Мишка. – Как бы он ни был связан с сектой, которую ее же собственные последователи называют Обителью, самый простой мотив для убийства – информация о секте, которую Журналист узнал. Неважно, по профессиональной линии или через личные связи.

– Какие у него могут быть личные связи с сектой? – спросила Вера. – Это как?

– Через наркотики, – сказала Мишка. – Он мог покупать таблетки у сектантов. Важно другое. У любой информации всегда есть источник. Я никогда и нигде не видела текстовых упоминаний Обители. Я практически уверена, что единственный способ узнать что-то об Обители – поговорить с сектантом. Таким образом, получаем Сектанта номер один – человека, который сообщил Журналисту, возможно через третьи руки, какую-то опасную для Обители информацию.

– Зачем бы он это сделал? – спросила Вера.

– Он или она, – поправила Мишка. – Они могли сделать это случайно, или не подумав, или находясь под воздействием наркотиков. Или Журналист мог что-то подслушать или подглядеть.

– Так, – сказала Вера. – И наш убийца и есть этот Сектант номер один.

– Нет, – сказала Мишка. – Убийца – это Сектант номер два. Он оставил рядом с трупом браслет, чтобы послать кому-то знак, что-то вроде черной метки из «Острова сокровищ». Я уже видела такое в Москве. Зачем бы убийца стал так делать, если бы он сам же и был «утечкой» информации? Нет, мы имеем дело с двумя Сектантами. Один слил информацию об Обители, а второй уничтожил источник слива. Что это значит?

– Что? – спросила Вера.

– Это значит, – Мишка щелкнула пальцами, – что от Журналиста идут аж две информационные линии. Одна к первому Сектанту и одна ко второму. Кто-то сообщил ему информацию, из-за которой его убили. И кто-то узнал о том, что Журналист обладает этой информацией. Мой опыт показывает, что в том случае, когда жертва находится между двух преступников, убийство раскрыть гораздо проще.

– У тебя большой опыт таких убийств? – спросила Вера.

Мишка показала рукой «чуть-чуть», надеясь, что Вера не станет ее дальше расспрашивать. Ей не хотелось ни врать соседке, ни рассказывать обо всех преступлениях, которые ей довелось расследовать. Мишка не была уверена, что Вера до конца понимает, насколько взаимодействие с убийцами – обыкновенная часть ее жизни.

У очередного моста Вера осторожно взяла Мишку под локоть. Они повернули на мост, перешли его и оказались у съезда с площади, застроенной киосками и трамвайными остановками.