Охота на олигархов - [26]

После совместного перелёта Уфа — Москва в белоснежном салоне Нурова самолёта они подружились. И теперь, когда Нур бывал в Москве, он старался встречаться с Мадиной как можно чаще. И, надо сказать, в последние недели всё больше и больше дел оказывалось у него в столице. Похоже, имитационное моделирование увлекло Нурмухамета Сафина всерьёз и надолго.

Мадина опаздывала уже на контрольные пятнадцать минут. Нур вышел из «хаммера» и достал мобильный. Но позвонить не успел. Две ладони, пахнущие свежескошенным сеном, закрыли его глаза.

— Билл Клинтон? — предположил Нур.

«Клинтон» тихо затрясся, но ладоней не отнял.

— Неужели… Бен Ладен? — пафосным шёпотом воскликнул Нур и накрыл душистые ладошки своими руками. Тоже, между прочим, не солярой пахнущие, а «Хьюго Боссом» с нефтяной отдушкой.

«Бен Ладен» на провокацию не поддался.

— Тогда — аспирантка Латыпова! — торжественно провозгласил Нур и, повернувшись, дотронулся губами до щеки Мадины. Щека была похожа на яблоко из новогоднего подарка — гладкое и прохладное.

— Голодная аспирантка Латыпова, — поправила Мадина.

— Тогда — прошу! — Нур распахнул перед голодной аспиранткой дверцу «хаммера». — Японская кухня сойдёт?

— Ещё как сойдёт, — согласилась Мадина. — Только я кроме суши ни в чём не разбираюсь.

В ресторане «Шогун» в «Балчуг — Кемпински» Нур чувствовал себя японским просветителем.

— Дорада с водорослями комбо, маяши маринованные, кани–харцумаки ассорти, — не глядя в меню, небрежно говорил он официанту. Трудно было поверить, что весь вчерашний перелёт из Нефтесеверска в Москву Нур учил мудрёные наименования из заказанного по интернету меню японского ресторана.

— И что–нибудь попить, — попросила Мадина, теребя нитку серого жемчуга. Эта нитка была на ней всегда, какой бы она не являлась на свидание.

Интересно, а спит она тоже в этих бусах? — подумал Нур и чуть не покраснел.

— И что–нибудь попить, ну, сами понимаете, — тоном знатока подтвердил он официанту. Если честно, то названия напитков он в самолёте выучить не успел — заснул.

— «Сантори Хибики»? «Озеки»? «Нама Чазоушу»? — спросил официант.

— Последнее, — отмахнулся Нур, делая вид, что страшно занят.

…Кажется, еда была очень себе ничего — правда, Нур ел, не замечая вкуса. Он лихорадочно прокручивал в уме варианты того разговора, который должен был состояться сегодня. Тихо играла, позванивая бубенчиками и посвистывая птичками, восточная музыка, неслышно двигались официанты. Мадина деликатно восхищалась каждым новым блюдом. Правда, ела немного.

— Хочу всего попробовать, — объяснила она, отодвигая чуть тронутое блюдо с улитками. Она была такая хорошенькая на фоне пейзажа с Фудзиямой, что Нур забыл о стратегии:

— А я хочу сделать тебе предложение, — серьёзно сказал он и уставился на блестящих от масла улиток.

— От которого я не смогу отказаться? — смеясь, процитировала Мадина крылатую фразу из «Крёстного отца».

Но Нуру было не до шуток:

— Отказаться, наверное, можешь, но я надеюсь, что не откажешь. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, — он мужественно оторвал глаза от улиток и посмотрел на Мадину.

— Я согласна, — улыбнулась Мадина. И в её светло–карих глазах отразился Нур, так и не выучивший простого названия саке «Нама Чозоушу».

Неужели всё так просто? — подумал он и поцеловал тонкую руку Мадины, вдыхая запах сена, улиток и саке с непроизносимым названием. Пора было заказывать шампанское.

— Будьте добры, — обернулся Нур к официанту, — бутылку «Cristal». — Французское название Нур произнёс с хорошим французским прононсом. Всё–таки это был любимый Лёвкин напиток и его название Лёвка произносил столь часто, что и попугай обучился бы правильному произношению.

— Мы не держим, — склонился официант, и тут же поспешил добавить: — Но я могу через «Балчуг» заказать. У нас ведь японская кухня и гости редко выбирают такое шампанское.

— Хорошо, давайте из «Балчуга», — не стал спорить Нур.

Мадина, краем уха прислушиваясь к этому диалогу, всё же не могла оценить подлинной красоты жеста своего жениха: бутылка «Cristal», по крайней мере в Куршевеле, стоила не меньше двадцати пяти тысяч долларов. Впрочем, при Нуровых доходах, о настоящих размерах которых Мадина имела самое смутное представление, ему это было всё равно, что слону дробинка.

***

Икотка

Собственные усилия Василия Полубояринова по окучиванию Жемчужникова успехом не увенчались. Он только осип от бесконечных разговоров, стараясь говорить как можно более мужественно, басом. Жемчужников баса не боялся и ни на какие переговоры не шёл. И от встречи наотрез отказался. Так что смысла самому Полубояринову лететь в Москву не было. Губернатор продолжать обсуждение темы «Фэйса» вообще отказался наотрез. Надо было выкручиваться самому.

Он позвонил начальнику Икотского ФСБ Лапину:

— Степан Львович, надо срочно встретиться. Есть разговор. Только… — Василий чуть замялся, — в таком месте, где нас уж точно никто не услышит…

— Ну, тогда лучше в тундре, — в трубке раздался хриплый смешок. — В моей машине…

— Нет уж, лучше в моей, — предложил Полубояринов. — Я сейчас за вами заеду.

Полковник Лапин в своё время был сослан на Икотку из самой Москвы за какие–то таинственные служебные провинности. Оказался, видать, в ненужном месте в неподходящее время. Однако определённые связи у Лапина, естественно, остались. Да и Станиславу Евгеньевичу он был порядком обязан. Котов, не желая наживать внутренних врагов и заодно прекрасно понимая, что специфические услуги Лапина могут рано или поздно понадобиться, закрывал глаза на «золотые» дела ловкого эфэсбэшника. Ведь именно Лапин контролировал практически всю золотодобычу на Икотке. А долг, он, как издревле повелось, платежом красен.