Охота на Эльфа - [54]

Зачем теперь Юриуш вновь понадобился полякам, нам знать не полагалось. Собственно, и генералу Кулакову никто этого в подробностях не изложил. Оставалось лишь догадываться, исходя из косвенных данных.

Вероятнее всего, Польша играла в этой истории чисто служебную роль, деньги-то шли из США, а ввиду довольно странной позиции, занятой Россией по вопросу о косовском кризисе, американцы считали не вполне этичным заключение прямого договора. Так что немаленькая сумма аванса в сто семьдесят тысяч долларов была переведена сюда, в Москву, через какую-то греческую турфирму, а ещё почти вдвое больше, то есть триста тридцать тысяч нам надлежало получить в Варшаве, в греческом посольстве, но только после выполнения операции.

Дорого же они ценили этого злобного персонажа из скандинавской сказки! Я специально заглянул в мифологический словарь на квартире у Циркача и обнаружил, что эльфы вовсе не милые создания с крылышками, перелетающие с цветка на цветок, как мне почему-то запомнилось с детства, а довольно несимпатичные, ворчливые и даже коварные твари, в общем, совершенно отрицательные герои.

Но дело не в кличке. А дело в том, что по условиям договора весь аванс должно было получить наше славное Управление, а нам из этих денег доставались лишь командировочные, то есть скромные суммы на дорожные расходы и так называемые спецрасходы в Польше. Гонорар же, вполне достойный и даже превышавший нашу обычную ставку, светил лишь в случае успеха, который был весьма проблематичен, учитывая опыт американских, французских и шведских товарищей.

Одним словом, ЧГУ впервые в жизни взялось за дело, в котором Россия никаким боком заинтересована не была, за дело, в стратегический смысл которого не был посвящен даже генерал Форманов и — в это трудно поверить! — его кремлевский куратор. То есть, попросту говоря, самая секретная спецслужба России, созданная ещё в 91-м году, если не ошибаюсь, и подчиненная напрямую едва ли не Господу Богу, выполняла роль обычной команды наемников для решения чужой задачи. Нам же в этой ситуации отводилась ещё более экзотическая роль — роль азартных игроков. И ставка в игре была высокой, выше, чем обычно — не деньги, а личная безопасность.

Дожили, называется. Нищета послекризисная заставила. Кулаков так и объяснил, по-простому: «Нам новые аппараты связи купить не на что, а тут — живые деньги…»

В общем, руководители ЧГУ изменили своим принципам, а мы — своим. Понятное дело всем принципам не изменишь. Секретность, например, была соблюдена, Кулаков общался с американцами от имени ФСБ. Ну а мы гордо отказались от требования «деньги вперед», но удержались на достигнутых рубежах по абсолютной сумме. Оплата представлялась вполне реальной. Мы не просто надеялись, мы всерьез рассчитывали получить свои деньги у греков. Мало ли, что кто-то там не сумел поймать этого Эльфа! Мы же — не кто-то. Мы — поймаем. Однако…

Как я теперь понимаю, никогда не стоит изменять себе и своим принципам. Ничего хорошего из этого не получается. Скажите, мистика? Может, и мистика, но — режьте меня! — а, ввязавшись в это странное дело, мы таки нарушили какое-то равновесие в природе.

Вот все и полетело кувырком.

2

А Польша нам понравилась. Варшава выглядела совершенно современной европейской столицей, если иметь ввиду магазины, автозаправки, отели и пестроту реклам, но по домашней уютности, по странной узнаваемости архитектуры, вплоть до вполне московской высотки в центре города, она была ближе к русским городам. И уже совершенно отдельными и ни с чем не сравнимыми были новые Варшавские костелы, построенные в духе такого постмодернизма, что поначалу и с непривычки в них виделось нечто скорее бесовское, чем божественное, но потом я пригляделся и увидел, что поляки правы, потому что с Богом, в которого я не верю, в принципе, можно говорить на любом языке, в том числе и на языке нетрадиционной архитектуры, и молодые люди скорее пойдут в эти легкие, летящие, звенящие на ветру храмы, чем в тяжелые и мрачные костелы с вековой историей.

А вообще-то Варшаву мы видели на бегу. Оттуда велено было ехать на автобусе в Лодзь, которая на самом деле Лодь, только звук «д» у них этакий особенный, взрывной, но в любом случае буква «з» на конце этого слова так же неуместна, как например буква «ж» на конце названия города Пари — столицы Франции. Это нас один добродушный поляк в автобусе просветил. Вообще же они там многие по-русски говорят совсем не плохо и даже после вступления в НАТО вовсе не считают Россию своим вероятным противником.

А из Лодзи во Вроцлав мы ехали ещё веселее. Причем хвоста за нами не было — мы постоянно и очень тщательно это отслеживали. В самой Лодзи случилась ночь при полном отсутствии времени на прогулки по ночным заведениям, отчего особенно страдал Циркач, так что кроме большого вокзала и ярких огней реклам на улицах мы там ничего не видели. Во Вроцлав отбыли с самым ранним поездом. Ехавшие с нами в купе поляки для шести утра были необычайно разговорчивы. Впрочем, причина их оживленности вскоре прояснилась: время от времени панове доставали большие бутылки с водкой, безобразно теплой, но качественной, почему-то датского производства, и, разливая её по крошечным рюмочкам, возимым с собою в сумках и дипломатах, опрокидывали свои дозы совершенно без закуски и нам предлагали. О том, что я лично не пью совсем, ничего и никогда, знают, кажется уже все на свете, но здесь-то дело было не в этом. Думаю, далеко не всякий бадягинский алкоголик найдет в себе мужество похмеляться в такое время и в таких «антисанитарных» условиях. А наши друзья поляки и не похмелялись вовсе — они просто пили. Больше ни в одной стране мира я ничего подобного не видел.