Охота на бизнесменов - [17]

В очередной атаке нож Тобратова скользнул у самого лица сенсея, что, похоже, взвинтило того, и он перешел в более решительное наступление. Однажды ему удалось довольно основательно достать ногой начальника уголовного розыска, ударив в локоть руки, в которой тот держал нож. Тобратов отскочил, прикусив губу от боли, сделал несколько обманных движений на атаку, и этих нескольких секунд ему, видимо, хватило, чтобы силой воли приглушить боль: Полуэктов знал, как подобные боли помогают приучить тело сносить любые физические страдания, а Тобратов, похоже, занимается самбо и карате не один год. Капитан в развороте нанес ответный удар по бедру противника и, взмахнув еще раз ножом у лица сенсея, заставляя того прикрыть лицо, чирканул красным лезвием по груди.

Бой был закончен. Наблюдавшие, в том числе и генерал, зааплодировали.

Тобратов, чуть наклонив в признательности голову, пошел с ковра. Петропавловский улыбнулся, но улыбка его была далеко не радостной. Он приподнял руку, призывая к вниманию, и заговорил с юморком, желая, видимо, преподнести поединок так, как будто он был заранее разыгран по сценарию:

— Вот видите, ученик превзошел своего учителя — одержал победу. Кто скажет, какую ошибку допустил сенсей?.. Ну смелее!

— Разрешите? — несмело поднял руку молодой оперативник, с которым Петропавловский тренировался до Тобратова.

— Говорите, Кузнецов, — кивнул Петропавловский.

— Вас шокировал болевой удар в бедро, и вы не сумели увернуться.

Петропавловский помотал головой.

— Нет, Вадим. Ошибка тренера заключается в том, что он, прикрывая лицо рукой, упустил из поля зрения нож противника. Вот и весь секрет. В следующий раз мы будем отрабатывать защиту от огнестрельного оружия. На сегодня — все свободны.

Полуэктова покоробила независимость сержанта: в присутствии генерала, полковника — непосредственного своего начальника, командовать, не спросив разрешения. Но Водовозов и Зарубин то ли не обратили на это внимания: тренировка проходила в неслужебное время, то ли сделали вид, что так и должно быть.

Тобратов забрал лежавшие на скамейке у шведской стенки свои вещи и, тоже не глянув на начальников, первым попытался покинуть зал.

«Чует кошка, чье мясо съела, — злорадно подумал Полуэктов, все более убеждаясь в причастности начальника уголовного розыска к банде налетчиков, — не зря прячет глаза… И эти тренировки… В его-то положении… Прямо-таки бандитские. — В воображении мелькнул последний эпизод, когда у лица Петропавловского дважды молнией сверкнул нож и оставил красную отметину на груди первоклассного тренера. И такая решительность, злоба сверкали в глазах Тобратова. — Нет, это не тот человек, который станет радеть за пострадавших, стоять на страже законов. Милицейская форма нужна ему только для прикрытия… Надо сделать все, чтобы побыстрее вывести его на чистую воду…»

Генерал шепнул что-то полковнику, и Зарубин окликнул начальника уголовного розыска:

— Капитан Тобратов, задержитесь.

Тобратов остановился, подумал и нехотя подошел к начальникам.

— Слушаю вас, — сказал сухо, без особого почтения.

— Куда вы так заторопились? Хотя бы подошли представиться — не так часто уделяют нам внимание генералы из Управления внутренних дел, — пожурил подчиненного Зарубин.

— Виноват, товарищ полковник, — в глазах Тобратова сверкали злые огоньки, губы кривила ехидная усмешка, — голыми представляются только проституткам и то в постели.

Лицо полковника пошло бурыми пятнами, а у генерала — налилось кровью. Офицеры, двинувшиеся было к двери, приостановились и с напряженным вниманием ждали развязки этой комичной сцены, которая грозила окончиться трагедией.

От неожиданности и дерзости генерал и полковник онемели, растерянно смотрели широко раскрытыми глазами на непочтительного подчиненного, который, заложив руки за спину, переминался с ноги на ногу, продолжая нагло ухмыляться.

— Что ж, — пришел наконец генерал в себя, — кому что: одним — дела по службе, другим — занятия с проститутками. Идите мойтесь, одевайтесь и через пятнадцать минут ждем вас в кабинете начальника горотдела внутренних дел.

Офицеры, словно после пронесшейся бури, но еще не окончившейся, устремились из спортивного зала. Следом за ними направился и капитан Тобратов, с несклоненной головой, твердой, уверенной поступью.

«Видно, хороший запасец сделал, сам напрашивается на увольнение, — подумал Полуэктов. — Шалишь, брат, так просто тебе уйти не удастся. Но поработать над ним придется — силен, умен, хитер».

— Хорошего ты, Александр Михайлович, воспитал подчиненного, — когда зал опустел, сказал генерал, направляясь к двери.

— Не знаю, что с ним произошло, — виновато пожал плечами Зарубин. — Будто с цепи сорвался. Такого раньше с ним никогда не случалось. Возможно, о нашем совещании от кого-то узнал.

— Неудивительно, — генерал достал на ходу сигарету, сунул в рот. — Коль бандитов у вас информируют, начальника уголовного розыска — сам Бог велел, — остановился, прикурил. — Вот что, выясни, кто у него осведомитель — и вместе с ним к чертовой матери из органов! — повернулся к Полуэктову: — А тебе, Виктор Петрович, ни днем ни ночью глаз с него не спускать. Землю рой, но так прищучь его, чтоб рыпнуться не мог. Ишь, расхрабрился на милицейских харчах и на ворованном коньяке… Пусть арестантскую баланду похлебает, узнает другие казенные харчи.