Светало быстро, запах реки был всё ярче, насыщеннее, казалось бы, все силы за ночь потратили, а как реку почувствовали, так веселей пошли. И уже не искали бархана без пауков, не останавливались. А когда лучи солнца стали пробираться меж барханов, когда барханы стали на глазах мельчать, становились короче и ниже, Саблин вдруг остановился и поднял левую руку: внимание.
Каштенков по привычке сразу присел на колено, винтовку снял с предохранителя, приклад к «плечу». Знак «внимание» — не шутка. Это значит, авангард заметил следы противника. Очень хотелось знать пулемётчику, что там увидал урядник, но кричать нельзя, тем более нельзя выходить в эфир. Саша замер в ожидании. А Аким сам присел, стал «гонять» по эфиру, искать хоть какое-то подобие жизни, скакал с волны на волну, добрался до конца шкалы. Нет, гробовая тишина в эфире. Фон, и тот какой-то мёртвый. Тогда он знаком позвал к себе Каштенкова: ко мне, только тихо. Тот пошёл к нему, не поднимаясь во весь рост. Теперь он не болтал, теперь он был насторожён и внимателен.
Кода приблизился, Саблин указал ему рукой вперёд, на землю.
И пулемётчик сразу всё понял. Барханы становились не только ниже, но и расстояния между ними увеличивались, стало посвободнее, пулемётчик увидал на мокром и плотном песке между барханов следы. Следы от траков, которые он прекрасно знал. Оставили их не казачьи квадроциклы, на песке отпечатались отлично им знакомые протекторы больших армейских грузовиков НОАК.
— Эфир слушал? — Первым делом негромко спросил Сашка, привставая, чтобы видеть, куда свернул грузовик.
— Никого. — Ответил Аким.
Дальше говорили они тихо, короткими фразами людей, которые понимают друг друга с полуслова:
— К реке пошли? — Спросил Каштенков. Это больше утверждение, чем вопрос. Он сам знал, куда ведут следы.
— А то куда же. — Ответил Саблин.
— Дождя ночью почти не было. — Произнёс Сашка.
Это означало, что они не узнают, когда здесь прошли грузовики. Могли и сутки назад тут быть.
— Почти.
— Надо глянуть, сколько их было.
— Надо.
— Я первый.
Аким кивнул.
Сашка встал и пошёл вперёд, шёл, согнувшись, чтобы голову над барханом не бай Бог видно не было. Аким чуть выждал, пошёл следом, перед этим достав на всякий случай две гранаты из ранца и положив их в карман пыльника.
Они подобрались к отпечаткам колёс поближе:
— Два, — тихо сказал Каштенков, показывая для верности два пальца.
Саблин кивнул, на песке было видно следы от двух машин. Это значит, стандартный китайский взвод человек тридцать-сорок со снаряжением. Прицепов не было.
— Может это… Беженцы, — с надеждой сказал Каштенков.
— Хочешь выяснить?
— Нее… — Сашка усмехнулся и мотнул головой. — Уходить надо.
— Куда пойдём? — Спросил Саблин.
Сашка достал планшет, они склонились над ним.
— А выбирать-то нам особо и не из чего, — сказал пулеметчик, мотая карту. — На востоке у реки китайцы, с запада мы пришли, на юг в степь смысла нет, давай возьмём на север.
Да, действительно кроме как на север им больше и некуда было идти. Аким кивнул, согласился:
— Пошли.
Вот так вот. Шли, как на прогулке, на сколопендр охотились, пауков давили, уставали, конечно, но пластуну идти десятки километров в день — дело привычное. И тут сразу всё изменилось, прогулка превратилась в скрытный боевой отход. Была прогулка, стала операция. И про привал забыли сразу, откуда силы взялись, пошли на север бодрым шагом. Хорошо, что барханы измельчали, теперь им приходилось идти не вдоль стен из песка. А через них. Вернее, петляя межу ними. И они торопились, хотели уйти подальше. Китайцы казаков особенно не любили, впрочем, как и казаки китайцев. Конечно, радаром их тут среди барханов не сыскать, но не дай Бог, разведчик-китаец запустит дрон. Решит окрестности осмотреть, и всё. Считай, конец. Даже если просто следы найдут, а не их самих. И поэтому казаки шли быстро. Без привалов. Лишь бы подальше уйти. Воду пили на ходу и ели на ходу. Шли и надеялись на дождь, чтобы следы смыл, или на солнце, чтобы песок высушило, который следы засыплет. В общем, не всё зависело только от них самих, им ещё не помешало бы немного везения.
Уже к десяти часам дня идти быстро сил не осталось, кажется, ушли, прошли почти двадцать километров. Саблин начал было успокаивается. Когда Каштенков поднял левую руку вверх:
— Зараза, — только и смог прошептать Аким, снимая дробовик с предохранителя и вставая на одно колено.
Сашка снова согнулся, прошёл вперёд несколько метров и тоже присел, разглядывая землю. Потом повернулся к уряднику и позвал его к себе.
Аким уже и не знал, что хуже: траки от грузовиков НОАК или то, на что он сейчас смотрел.
Нет, всё-таки, грузовики — это не так опасно, и они, и китайцы здесь на равных условиях. Если только у китайцев нет миномётов. От них можно было попытаться уйти в перестрелке, с боем оторваться. Ставить мины, использовать гранаты, уходить перебежками. Тянуть до ночи. В принципе, можно было пытаться. А от этих…
