Она стоит только наполовину в воде кормой, нос на берегу. Лодка большая, но у неё нет мотора.
— Саша, у меня тут лодка, — крикнул Саблин, карабкаясь наверх.
— Отлично, — орёт пулемётчик, — а у меня тут эти пятнистые твари.
Пулемёт бьёт и бьёт. Подтверждает, что дарги рядом.
— Много? — Спрашивает Аким.
— Тучи, урядник, их тут тучи, — снова бьёт пулемёт, — думаю два десятка, не меньше.
Аким вылез, наконец, наверх и сразу получил пулю в щит. Не пробила, значит, до врага не менее пятидесяти метров. Но прикрываясь щитом, бежит к пулемёту, на ходу спрашивая:
— Убил хоть одного?
— Да, конечно, — чуть раздражённо говорит Каштенков, — попробуй их убей, тварей, только песок ворошу, вслед стреляю. Чтобы не борзели.
И снова бьёт пулемёт. Аким видит, как над ближайшим барханом поднимается башка и плечи. Башка с этим их пучком чёрных волос на затылке и чернейшая борода, голые печи и винтовка в руках. Выстрел! Аким спрятался за щитом, но пуля летит не в него.
Бьёт в щиток пулемёта.
— В камеру вот этот вот целит, падла. — Рычит Сашка и посылает в ответ три пули. — Всё время пытается в камеру попасть. Близко, сволочь, подошёл, выскакивает неожиданно. Не успеваю за ним.
Тут же ещё одна пуля бьёт в щиток. Прилетает с другой стороны.
— Умеют твари воевать. — Сашка разворачивает ствол в ту строну.
Три пули туда.
Нет, не хотел бы Саблин быть пулемётчиком.
— Сейчас, — обещает он и ждёт.
И дожидается, снова тот, что был совсем рядом, появляется над барханом, стреляет. Теперь стрелял он в Акима, пуля на этот раз пробила щит. Но Аким успел сделать то, что хотел. Дальномер на панораме чётко засёк расстояние до того бархана, из-за которого стрелял дарг — пятьдесят восемь метров. Саблину больше ничего и не нужно. Он вставляет в подствольник гранату, выставив на взрывателе задержку «0». Это значит, что граната взорвётся, отлетев всего на пятьдесят-шестьдесят метров. Да, так будет в самый раз. И он стреляет. Обычно видно, как граната из подствольника летит. И сейчас её видно, и летит она точно, с небольшим облачком и с лёгким хлопком взрывается над тем местом, откуда высовывался дарг.
— Молодцы вы, штурмовики, насчёт гранат, — радуется пулемётчик. И смеётся. — Прямо в пучок ему гранту вставил.
Сто процентов, если не убежал дикарь оттуда раньше, прилетело ему пару кусочков тяжёлого и острого пластика.
Аким доволен выстрелом. Гранаты — это и вправду «его».
— Так что там с лодкой? — Кричит Сашка, снова нажимая гашетку.
— Сейчас ленту помогу заправить. — Говорит Саблин. — И пойду, погляжу.
— Ты еще направо погляди, — Сашка продолжает посылать пулю за пулей в барханы. — А то они справа могут зайти, а справа у меня щитка нет.
— Пригляжу, — обещает Саблин, и пока лента в пулемёте не кончилась, вставляет гранату в подствольник.
— Дарг, дарг, дарг, дарг, дарг, дарг, дарг, — понеслось из-за одного из барханов.
И тут же отозвались из-за другого:
— Дарг, дарг, дарг, дарг, дарг…
И в ту же секунду метров со ста, не меньше, выскочив до пояса из-за кучи песка, начинает стрелять один из даргов, стреляет, не унимается. И пули летят очень точно: в щиток пулемёта, в песок рядом с левой ногой пулемётчика, снова в щиток, в сам пулемёт, в станину пулемёта, щёлкают и щелкают, и Саблину в щит прилетело пару штук. Так и бил, пока магазин не кончился. Сашка и Аким растерялись даже немного от такой наглости. А, когда Сашка пришёл в себя, и ствол пулемёта поплыл в строну стрелявшего, тот уже спрятался за бархан. И тут же стал другой стрелять, и стрелял хоть и не так часто, но не менее точно, и стрелял он совсем с другой стороны.
Саблин успел выстрелить в ответ, но скорее для острастки, попасть не надеялся. Большая дистанция была. Пулемёт тоже в ту сторону выстрелил. И тоже мимо.
И тут же с третьей стороны понеслись пули.
А в пулемёте закончилась лента. И пока они вставляли новую, Сашка, пригибаясь и стараясь вжаться в кресло, говорил:
— Акимка, а что ты там про лодку говорил, а?
— Говорил, что мотора у неё нет, — отвечал Аким, вставляя ленту и глядя, как дарги перебегают от бархана к бархану, подбираясь ближе, пока пулемёт молчит.
— Кажись, не досидим мы тут дотемна, — продолжал Сашка, дёргая затвор.
И сразу дал длинную очередь веером, поведя стволом слева направо. Сразу дикари попрятались, но были они уже намного ближе, чем минуту назад, а значит, и стрелять будут намного точнее, чем минуту назад.
— Мотора нет, — повторил Саблин. — Не видел я мотора.
— А вёсла? — Спросил Сашка.
— Ты дуркуешь, что ли? — Зло спросил Саблин, отползая от пулемёта вправо и начиная выцеливать дикаря, что был за тем же барханом, за которым он уже угомонил одного гранатой.
Дикарь выскочил, выстрелил, не попал, Саблин выстрелил в ответ, но поздно, бородатый спрятался. Картечь в небо полетела.
— Не дуркую я, Аким, — продолжал разговор Сашка, не прекращая огня. — Не досидим мы тут дотемна, море их, со всех сторон бьют, а дотемна два часа ещё. Патронов на столько не хватит.
А пули летели со всех сторон.
Сам же Аким всё стрелялся с тем самым близким к нему даргом. Теперь он ловил его, пытался поймать на опережение. Выстрелил, надеясь, что он выскочит, и конечно, не попал.
