Огюст Ренуар - [112]

Чего же не хватало для этого? И Ренуар и Моне одинаково упорно искали ответа на этот вопрос, внимательно изучая опыт своих предшественников, в первую очередь Констебля, Курбе, Добиньи, Будена, Мане.

Задача «Непримиримых» сводилась не только к раскрытию своеобразия современных им жизненных явлений, но и к созданию нового способа художественного видения. Ориентируясь в первую очередь на натуру и внимательно изучая работы предшественников, Ренуар и Моне находят собственное решение.

Ренуаровские «Лягушатники» (1868–1869, Москва, ГМИИ им. А. С. Пушкина; Винтертур, частное собрание; Стокгольм, Национальная галерея) — пример освобождения от традиций и нового понимания формы. Не прибегая к приему «доработки» в мастерской, художник начинает и заканчивает холст под открытым небом. Такой метод открывал перед ним широкие горизонты. Прежде всего он исключал традиционную схему построения композиции, Ренуар фиксирует «кусок жизни» в таком виде, в каком его предлагает сама жизнь: срезанное рамой пространство позволяет зрителю как бы мысленно войти в картину.

Работа на натуре давала возможность непосредственно наблюдать вибрацию света и воздуха. Растворенные в пленерной среде предметы почти утрачивают пластическую изолированность и весомость. Нескончаемое движение — вибрация атмосферы, струящаяся вода, плывущие лодки, мелькающие на берегу пары — настолько захватывают художника, что не позволяют ему уловить четкость отдельных контуров. Их заменяют чуть неопределенные, словно тающие в воздушной дымке очертания, которые намечаются на полотне раздельными, несовпадающими с предметной формой мазками.

На пленере цвет предметов взаимодействует со световыми рефлексами. Отказавшись от подмалевка и промежуточных переходов, живописец работает чистыми, несмешанными тонами. И все красочное и световое разнообразие природы, причудливая игра солнечных бликов и неуловимых цветных теней становятся теперь доступны его кисти.

Так, в общих чертах, выглядело на практике открытие «Непримиримыми» «самой сущности света», о котором говорится в книге.

Отныне для художника наступает пора свободного и радостного творчества. В 70-е годы Ренуар становится одним из блистательных интерпретаторов нового живописного метода. Он экспонируется вместе с другими импрессионистами, его поиски неотделимы от коллективных устремлений группы. Это время было, пожалуй, самым плодотворным, самым счастливым в его жизни.

Завоевания «пленерной революции» давали каждому из художников простор для творческой инициативы. Моне, Писсарро и Сислей уходят в наблюдение природы. Природа для Пьера-Огюста — только один из многих аспектов современной реальности.

Интерес художника к проблеме среды и пленера, который сближает его с импрессионистами, не исключает интереса к передаче предметных форм. В отличие от Моне предмет сохраняет у Ренуара свою структурную определенность, не растворяясь окончательно в световоздушной вибрации. Живописец предпочитает более слитный и разнообразный мазок, придает большое значение выразительности теплых тонов. Он стремится выявить обособленность предметных форм, их осязаемость, телесную весомость.

Особое место Ренуара среди других импрессионистов определяет главный герой его искусства — человек. Для Моне, например, пленер был главным и чаще всего единственным объектом наблюдения. Человек привлекал его только как необходимый колористический акцент и тем самым становился равнозначным другим предметам. Ренуар же воспринимает природу как естественную жизненную среду, которая дарит человеку спокойствие и безмятежность. Поэтому для творчества мастера 70-х годов сюжет чрезвычайно важен. В этом проявилась определенная традиционность его искусства. В картине «Влюбленные» (1875) мы видим сидящую на опушке нежную пару, замечаем брошенные в траве букет и шляпку, зрительно «прощупываем» перспективу пригорка. Ренуар сохраняет сюжетную и пластическую значимость предмета. И вместе с тем он создает особую эмоционально-красочную атмосферу, где растворяются многие «пленерные детали», которые были бы для Моне основным предметом наблюдения. Свободно течет мазок, оттенки голубого и зеленого сплетаются в пронизанную рассеянным светом цветовую гамму, создавая почти физическое ощущение томной неги, мягкого полумрака, напоенного полевым ароматом горячего воздуха.

Ренуар живет в своем особом мире, мире, полном неповторимого обаяния и поэзии. Мечта художника о радостной счастливой жизни — не утопия: это современный ему Париж, многолюдные улицы которого располагают к непринужденному общению, это беззаботное веселье танцевальных «суаре», это праздничное оживление театральных лож, подвижное лицо молоденькой инженю или мидинетки, это гостеприимные ресторанчики, где отдыхают за рюмочкой вина клерки и их подружки, это буйное цветение летней природы, недолговечная свежесть распустившихся бутонов. Ничто не раздражает здесь Ренуара, ничто не вызывает желания выносить приговор, морализовать, печалиться, приходить в отчаяние.

Автор книги приводит высказывание художника о том, что «жизнь — это состояние, а не предприятие», подчеркивая, что отцу такое «состояние представлялось радостным». Кажущееся бездумие Ренуара на самом деле не что иное, как мудрая прозорливость философа, который понимает, сколь быстротечна отпущенная человеку жизнь. И в том, чтобы превратить ее в «радостное состояние», подсказать людям идею созидания жизни во времени, видит Ренуар свой творческий долг.