Огонь желания - [40]

Наконец, распахнулась дверь, и в кухню вошли Каролина и Эмили. Женщина была одета в голубое платье, которое было ей довольно велико, на плечи была накинута шерстяная шаль, а все еще влажные волосы она заложила за уши, и они свободно ниспадали ей на плечи. Она по-прежнему оставалась бледна, но дрожать уже перестала. Взглянув на Адама, она улыбнулась, и это согрело его больше, чем вино.

– Сестра, я рассказал сеньоре Дуэнас и ее дочери Консуэле о трудностях нашего путешествия, – сказал он, сделав ударение на первом слове.

Каролина кивнула, совершенно спокойно воспринимая эту выдумку, в которую никто не поверил, включая и обеих Дуэнас.

Хозяйка предложила гостье сесть и велела своей дочери налить всем еще вина.

Адам и Каролина сидели молча, в то время как Эмили весело болтала с Консуэлой. А сеньора Дуэнас, убедившись, что здесь все в порядке, отправилась в зал к остальным посетителям.

Дьюард на минуту закрыл глаза. Кажется, все позади. Теперь, когда все их тревоги отошли прочь, он вдруг почувствовал невероятную усталость и ноющую боль не совсем еще затянувшейся раны.

Каролина сидела рядом, ее плечо касалось его плеча. И хотя еще совсем недавно он держал ее в своих объятиях, сейчас даже легкое прикосновение к ней казалось чудом. То, что было необходимостью в минуту опасности, виделось невозможным, когда опасность миновала.

Дьюард встал и сказал, что пойдет помочь Хокинсу управляться с лошадьми. Хотя тревоги, подстерегавшие их в пути, остались позади, душевное беспокойство все еще не отпускало его.

Каролина, сидевшая на скамейке, медленно потянулась. Ее пальцы, которые так недавно не могли даже держать поводья, теперь уже отогрелись и свободно шевелились. Она каждой жилкой чувствовала, как кровь пульсирует в ее теле.

– Мама, тебе сейчас лучше? – спросила Эмили, отвернувшись от Консуэлы.

– Гораздо лучше, милая, – бодро ответила женщина.

Она маленькими глотками пила вино и наслаждалась теплом камина. Платье и юбка, любезно предложенные хозяйкой, были сотканы из грубой материи, но, несмотря на это, сухая одежда после недавнего купания казалась верхом роскоши. Она, Каролина, была жива, и это воспринималось, как настоящее чудо.

В избытке чувств она обняла свою дочь. Какие у нее мягкие, шелковистые волосы! Как доверчиво она прижималась к своей матери! Как приятно слышать ровное биение ее маленького сердца!

В это время открылась дверь, и в кухню вошли Адам и Хокинс. Взглянув на них, женщина с удовлетворением отметила про себя, что оба они выглядели довольными и веселыми. Глаза Хокинса радостно засияли, когда он здоровался с Консуэлой.

– Не флиртуй с ней, – сказал ему Дьюард. – Она еще слишком молода!

Сама же Консуэла вся раскраснелась от удовольствия и засмущалась. Адам улыбнулся, глядя на нее. Его, еще не совсем высохшие волосы, были взлохмачены, и он был похож сейчас на растрепанного, небрежно одетого мальчишку с точно такою же улыбкой, которого Каролина знала давным-давно, еще в детстве.

Но, встретившись с ней глазами, он вдруг перестал улыбаться, и во взоре его засветилось уже нечто другое, чему она не могла подобрать названия. Ее дыхание участилось. Она подумала, что должна поблагодарить Адама, хотя любая благодарность была мелочью, в сравнении с тем, что он для нее сделал.

– Адам, – начала Каролина.

Но продолжить она не успела, так как в комнату вернулась сеньора Дуэнас. Поздоровавшись с Хокинсом, она пригласила гостей к столу, стоявшему посреди комнаты.

– Ужинать будете здесь, – сказала она, когда Консуэла внесла большой горшок с супом. – Здесь вам будет уютнее, и никто не помешает.

Аппетитный запах, исходивший от супа, напомнил Каролине, что она вот уже несколько часов ничего не ела. Когда все уселись за стол, она снова заговорила, обращаясь к мужчинам:

– Я должна поблагодарить вас. Вас обоих. Если бы не вы…

– Реки всегда непредсказуемы и коварны, – проговорил Адам, взяв у Консуэлы тарелку с хлебом и поставив ее на стол. – Мы все должны помогать друг другу.

Его взгляд предупредил Каролину, что этот разговор лучше не продолжать. Она сообразила: Адам боится, что сказанное может испугать Эмили или сообщит хозяевам лишние подробности. И невысказанные слова так и застряли у нее в горле.

К концу ужина глаза Эмили начали сонно смыкаться. Заметив это, сеньора Дуэнас сообщила, что в доме имеются две свободные спальни, правда, одна из них совсем маленькая, почти каморка.

Хокинс сказал, что ему будет уютнее на конюшне. Даже здесь он продолжал опасаться, что лошади могут стать добычей для воров. Хозяйка принесла ему одеяла и подушку, а Консуэла повела Адама, Каролину и Эмили через зал, теперь уже почти пустой, вверх по лестнице к узкому коридору, вдоль которого тянулся целый ряд дверей.

Оказавшись в спальне, Каролина уложила Эмили в кровать, и девочка тотчас уснула, едва ее голова коснулась подушки. Однако ее матери, несмотря на долгий, тяжелый день, спать не хотелось. Сидя на краю кровати и вслушиваясь в размеренное дыхание малышки, женщина погрузилась в размышления о событиях минувшего дня. И что же произошло в этот день?

Ее бросило в дрожь, но не от холода, а от одной только мысли, что она была на краю гибели, находилась на волосок от смерти. Каролина снова почувствовала себя во власти воды, пытавшейся поглотить ее, увлечь на дно, и тот темный ужас вновь охватил все ее существо. Если бы рядом вовремя не оказался Адам, если бы он хотя бы на секунду опоздал, если бы Хокинс не вытащил их на берег…