Огонь желания - [38]

Собрав всю свою волю, он ухватился за шершавое дерево, и Хокинс начал потихоньку вытаскивать друга на берег. Наконец ноги Дьюарда почувствовали дно. Толкнув Каролину вперед себя, он, словно сквозь дымную завесу, увидел, как Хокинс вытащил ее из воды. Тогда, встав на четвереньки, Адам пополз следом, не чувствуя собственных рук. И вот, подхваченный приятелем под мышки, он выбрался на берег.

Холодный воздух, словно острыми иглами, пронзил мокрое тело. Чтобы не думать о холоде, сковавшем его с головы до ног, Дьюард постарался сосредоточиться на том, что происходило вокруг него. Каролина сидела там, где ее оставил Хокинс и, всхлипывая, стучала зубами.

Эмили подбежала к матери и обхватила ее ручонками за шею.

– Все обошлось, керида, – произнесла женщина дрожащим голосом. – Со мной все в порядке.

Лошади Каролины и Хокинса стояли на берегу. Барон тоже присоединился к ним, но мул, с привязанными к его спине бесценными одеялами, только что достиг берега. Судя по всему, эта нескончаемая борьба со стихиями воды, холода и страха продлилась каких-то несколько минут.

– Выведи мула из воды, – велел Хокинсу Адам, стаскивая с себя мокрый плащ, и бросил взгляд на противоположный берег, где совсем недавно раздавались выстрелы.

Там, над обрывом, где возвышались рослые дубы, если что-то и шевелилось, то лишь колышущиеся под порывами ветра голые ветки. И все же не следовало более испытывать судьбу. На каменистом берегу, где они теперь находились, тоже росло несколько молодых дубков, за которыми тоже вполне можно было укрыться.

– Пойдемте за деревья, – сказал он, обращаясь к Каролине и помогая ей встать на ноги. – Быть может, наши недруги не все патроны израсходовали.

Она молча кивнула и подала ему холодную, дрожащую руку. Адам едва удержался, чтобы не обнять женщину, не высказать ей все, что таилось у него в душе. Но чувство самосохранения одержало верх.

Оставив Каролину, он отправился к Хокинсу, возившемуся с мулом, который устав и замерзнув, не желал слушаться. В ботинках Дьюарда хлюпала вода, но вылить ее не было времени. Вместе с Хокинсом они отвели мула к деревьям, а затем перевели туда и остальных животных.

Потом Адам снова оглядел противоположный берег, но опять же не заметил ничего подозрительного.

– Скорее всего, бандиты решили не тратить на нас время, – сказал Хокинс.

– И слава Богу! – отозвался Дьюард. – Они запросто могли перестрелять нас в реке.

– Могли, но, к счастью, передумали. И не стоит их переубеждать.

Когда друзья приблизились к деревьям, за стволами мелькнуло что-то белое. Оказалось, это Каролина сняла с себя мокрую одежду и при помощи дочери пыталась досуха отжать ее. На женщине оставалась лишь сорочка. Адаму, находившемуся в нескольких футах от нее, были хорошо видны ее посиневшие губы и пальцы.

Но как бы ни был опасен холод, бандитские пули представляли куда большую опасность.

Достав одно из одеял, Дьюард обернул им дрожащую женщину.

– Думаю, что разводить здесь костер не безопасно, – сказал он, растирая ей руки и плечи, чтобы восстановить нормальное кровообращение. – Ты сможешь ехать?

– Да, – с усилием произнесла она. Эмили подняла на нее испуганные глаза.

– Они снова собираются стрелять в нас?

– Сомневаюсь, – ответил Адам, стараясь придать голосу больше уверенности, чем испытывал на самом деле. – Но на всякий случай, лучше будет отъехать подальше отсюда.

Пока Каролина одевалась, а Хокинс искал дорогу, Дьюард снял с себя плащ и вылил из ботинок воду. К его облегчению, депеша, завернутая в кусок кожи, осталась сухой.

Когда они снова отправились в путь, впереди ехал Хокинс, оживленно о чем-то беседовавший с Эмили, которую он вез перед собой.

Адам и Каролина следовали за ними. Он с беспокойством поглядывал на нее – она ехала рядом, завернутая в два одеяла, с распущенными по плечи влажными волосами, отрешенно глядя в одну точку прямо перед собой. Женщина выглядела очень измученной и едва держалась в седле, выбиваясь из последних сил, чтобы добраться до следующей стоянки.

Но главное, она была жива. Она находилась здесь, рядом, всего в нескольких футах от него.

Когда каменистый берег остался позади, и путники выехали на равнину, перед глазами Адама вновь пронесся весь ужас случившегося, пронесся, подобно бурному стремительному течению Карриона. Боже, он ведь чуть было не потерял Каролину! Перед его мысленным взором возникла все та же страшная картина: пятно светлых волос, мелькающих на поверхности воды.

Несколько лет назад он твердил себе, что потерял свою Каро, потерял навсегда. Тогда ему казалось, что нет ничего больнее на свете, чем знать, что твоя любимая принадлежит другому. Ему казалась невыносимой сама мысль, что его Каролина стала женой Джереда. И все же это было не так страшно, как смерть любимой. Смерть – самая безутешная, самая безвозвратная потеря…

Адам взглянул на ехавшую с ним рядом женщину и облегченно вздохнул. Он смотрел на ее милый профиль, на влажные волосы, рассыпавшиеся по одеялу, в которое она была закутана, и был счастлив. Его больше не волновало то, что было и чего не было между ними. Только одно было для него сейчас важно – она жива. Только это сейчас для него что-то значило. Один миг опасности разрушил стену девятилетнего гнева, недоверия, отчаяния.