Огонь в затемненном городе (1970) - [12]
— Стой! Кто идет?
И тут вдруг Олев свистнул. Один раз. Другой. Третий.
Звук бегущих шагов направился в нашу сторону. Вскоре появились три человека. Два немца и один эстонец, полицейский. Они остановились возле нас, тяжело дыша.
— Вы свистели? — спросил полицейский.
— Да, — сказал Олев. — Тут была какая-то подозрительная личность.
— Мужчина или женщина?
Я чувствовал, что теперь все висит на волоске. Мужчина — это, конечно, было бы правдоподобней. Но почему они спросили — мужчина или женщина? Очевидно, они все-таки преследовали женщину. И потеряли ее из виду, иначе они не прибежали бы на свисток. Олев явно рассуждал точно так же.
— Женщина, — сказал он.
— Куда она побежала?
— Туда. — Олев махнул неопределенно вдоль улицы. — Куда-то туда. Кажется, она забежала во двор того желтого дома.
Мы были совершенно уверены, что никто не входил во двор этого желтого дома.
— Дальше, — крикнул полицейский по-немецки.
Они побежали дальше. И мы еще слышали, как они кричали около желтого дома:
— Стой! Кто там?
Кстати сказать, у двора этого желтого дома был очень высокий забор. Мы загнали погоню, словно в мешок, в тупик. Очевидно, они собирались обыскать дом. А кто жил в этом доме? Не кто иной, как старая злая немка, баронесса Химмельсдорф, которая из-за болезни не смогла в тридцать девятом году последовать за другими немцами по призыву Гитлера «нах фатерлянд» — в Германию.
У меня бешено колотилось сердце. Я увидел, что лицо у Олева мертвенно-бледное.
— Это был большой риск, — сказал я. — Подумай, если бы они догадались, что мы их надуваем.
— Здесь могла идти речь о человеческой жизни, — ответил Олев.
Больше он ничего не сказал.
Затем жильцы из другой квартиры пришли нас сменять. Я остался ночевать у Олева. Мне уже была приготовлена постель на диване.
СТРАННЫЙ ГОСПОДИН
Однажды воскресным утром к нам пришел странный гость.
Случилось так, что на звонок дверь открыл я. За дверью стоял невысокий, хорошо одетый господин. Он приподнял свою велюровую шляпу и сказал:
— Велиранд.
Я совершенно не понял, что он имел в виду, и ответил:
— Это квартира Пихлат.
— Очень приятно, — сказал странный господин и бочком протиснулся в дверь.
— Кто вам нужен? — спросил я.
— Так, так, — сказал он и стал снимать пальто. — На улице накрапывает. Хе-хее…
Это был действительно странный тип.
К счастью, в переднюю вышла моя мама. Чудной незнакомец обернулся к маме, просиял и снова произнес:
— Велиранд.
Только теперь я догадался, что Велиранд — фамилия этого типа.
— Вы хотели повидать меня? — спросила мама.
— Да, да, — сказал он. — Ведь вы, кажется, если я не ошибаюсь, госпожа Пихлат?
— Да, — сказала мама. — Моя фамилия действительно Пихлат. Входите, пожалуйста.
Господин Велиранд прошел в комнату и уселся на диване.
Я мог бы теперь пройти в папину комнату — в последнее время папина комната стала больше моей, — но я не хотел оставлять маму вдвоем с этим странным типом.
— Видите ли, — заговорил господин Велиранд, — у меня к вам просьба. Большая, огромная просьба. Я думаю, вы не откажете, госпожа Пихлат. У вас добрая душа, и вы не откажете. В нынешние времена, тяжелые времена, мы, маленький народ, должны держаться вместе. Верно, госпожа Пихлат?
Я видел, что мама немного нервничает и гость не очень-то ей нравится. Мне тоже не нравился этот визит.
— Видите ли, — продолжал господин Велиранд, — я очень интересуюсь садоводством. Именно в нынешнее время, когда происходят такие ужасные вещи, меня особенно интересует садоводство. В возникновении растений есть нечто божественное. Обрабатываешь сад и забываешь все остальное. Забываешь даже войну и политику. Сам превращаешься словно бы в частицу великой природы. Еще Вольтер сказал: «Каждый должен возделывать свой сад». И что главное: садоводство — чистая работа. Да-да. Правда, руки пачкаются в земле, но сердце остается чистым.
— Я все-таки не понимаю, чем я могу вам помочь, — сказала мама.
— Ах, да! Видите ли, я слышал, что у вас большая библиотека по садоводству и…
— От кого вы это слышали? — вставила мама.
— О-о, в нашем городке об этом знает каждый! Каждый, кто хоть немного интересуется садоводством. Ведь вы у нас, так сказать, человек известный. Садовница, которая не только возделывает, но и создает. Именно создает и преобразует природу. Изучает природу и проникает в ее тайны.
Он еще долго трепался так, но в конце концов все-таки приступил к делу:
— Я был бы вам страшно благодарен, если бы смог взять у вас на время некоторые книги по садоводству. — Он улыбнулся, извиняясь. — Только не особенно научные. Сначала я прочел бы что-нибудь подходящее для начинающего.
Я видел, что мама сомневается.
— Вообще-то я не даю книги, — сказала мама неуверенно. — Но если это для вас так важно…
— Поверьте, госпожа Пихлат, это действительно для меня уж-жасно важно, — сказал Велиранд. — Я был бы вам очень благодарен.
Мама подошла к книжным полкам. Велиранд тотчас же последовал за нею.
— Книги по садоводству здесь. — Мама показала на средние полки. — Но я не знаю, что вас особенно интересует.
Наш гость рассматривал корешки книг.
— О-о! — воскликнул он. — «Руководство по садоводству и пчеловодству»! Так сказать, энциклопедия вашего дела, верно? Нет-нет! Эту я не возьму. Такую ценную книгу нельзя давать совершенно чужому человеку. Может быть, когда-нибудь потом, когда мы познакомимся поближе.
