18:26
Аллилуйя! Аллилуйя! Бог послал кусочек… сыра.
Мое истерическое настроение переходит в параноидальное спокойствие.
Я даже смог немного прогуляться по шумным улицам холодного и безжизненного города. Утром я так сильно ощутил вкус весны, что мне захотелось жить. Даже такой мертвой кукле как я передалось радостное возбуждение блестящих капелек весенних радужных слез, застывших на пиках тающих сосулек. Хочу увидеть вновь весну, хочу вдохнуть воздух свежего года. И почему новый год отмечают зимой… Глупо. По-настоящему год заканчивается с первыми лучами весеннего солнца.
Самое удивительное… Только весной в этом смрадном городе можно жить. Только весной я готов выносить механичное течение времени. Я страстно жажду весну…
Но сейчас опять ударил мороз. Зима отчаянно сопротивляется смерти ее ледяного королевства. Однако вкус солнца уже витает в самом воздухе, обжигая снежинки и заставляя умирать в талых каплях их собственных тел. Наверное, сегодня последний день зимы.
Почему я так жажду весну? Как будто мне не суждено ее увидеть.
Как глупо. Кто мне может помешать?!
Смеюсь.
Прогулка оказалась недолгой. Я вспомнил о Валентине.
Хоть вероятность того, что в мое отсутствие нападут на мой дом, не слишком велика, я все же тороплюсь назад. Эдо говорил, что пришлют группу… Что ж, пускай, в любом случае они обязаны вручить мне ордер. Хотя, признаться честно, я так часто поступался нашими законами, что мне не престало ждать справедливости от системы. Цербер вполне может санкционировать вмешательство в мои частные владения пока меня там нет. Избежит проблем… Но пускай только попробует так поступить.
Потираю руки.
Что ж… тогда они увидят мою ярость.
Я возвращаюсь.
Но ничего подобного не происходит. Мое жилище нетронуто гневом великих командиров. Валентина встречает меня нежной улыбкой. Такое странное чувство, когда тебя кто-то покорно и благодарно ждет. Спасибо ей, она возвращает меня к жизни, как весна оживляет этот вонючий и мертвый мир.
Стараюсь воскресить в душе утерянное чувство радости.
Не получается.
Жаль.
Иду в спальню и переодеваюсь.
Матрац непривычно аккуратно заправлен. Валентина позаботилась. Мне это не нравится. Не хочу, чтобы она прикасалась к моим вещам, они все насквозь пропитаны душным обожанием Ясмина. Ясмин… Он либо сейчас дико зол, либо ему абсолютно все равно. Скорее второе… Мое сердце стучит, кажется, я начинаю скучать по нему. Точь-в-точь, как перед долгой разлукой. Такое гнетущее чувство!
— Как прошел день? — Валентина улыбается мне, напоминая о реальном времени.
— Валька…
Я смотрю на нее, изучая.
Она так красива в своих черных лосинах, обтягивающих ее крепкие ноги, так соблазнительна в искренней улыбке, очерченного пышными волосами лица.
Мне хочется прикоснуться к ее женственному очарованию, хочется ощутить себя вновь, как раньше, сильным. Интересно, смогу ли я собрать свою разорванную обгоревшую душу и склеить обратно?
Привлекаю ее к себе. Она поддается.
Я касаюсь ее мягких губ в поцелуе. Валентина… Она как огонек весны согревает и ласкает, маня цветочными ароматами. Но мне, опаленному своим же пламенем, лишь больнее от ее доброжелательной простоты. Она не способна заглушить мою тоску… Ее чистая, женственная энергетика лишь подчеркнула мои изломы, наполнив привкусом кровоточащих грехов.
Я не заслуживаю Валентины. Я не хочу…
Резко отталкиваю ее от себя и отворачиваюсь. Мне тяжело дышать, но я смеюсь. Что еще мне остается делать?!
— Винсент, все хорошо, — она так милосердна и внимательна ко мне, аж противно.
Я, наверное, мазохист. Вне всякого сомнения, истина!
Ее губы плетут слова, как паук плетет паутину.
Я не хочу отвечать.
Слишком добра ко мне эта девочка. Глупая… Она даже не представляет, с кем говорит. Скольких я лишил жизни и надежды! Она не знает, что ее жалость здесь неуместна.
— Винсент, видишь ли, любить женщину не тоже самое…
— Я в курсе, — мои глаза наполняются злорадным сарказмом, — У меня было много женщин, пока я не встретил Ясмина. Ему я не изменял, думается, он мне тоже.
— Прости, я не хотела тебя обидеть!
Боится за меня. Ха!
Меня буквально захлестывает ярость.
— Если ты такая умная, то объясни, почему, почему!? — кричу я, срывая голос, — Почему я не могу ничего поделать с…
Осекаюсь.
Черт… Как же больно. Когда же мое сердце не выдержит?
— Просто ты очень сильный… — шепчет Валентина.
— И что? — я перевожу дух.
— Ты подсознательно стремишься к тем, кто сможет тебя подавить. Тебе, как истинно великому человеку, хочется испытать унижение. Комплекс. Ведь все в этом мире тебе было по плечу… Мир казался скучным и податливым. А ты жаждешь вечного соперничества. Только Ясмин мог предоставить тебе столь великую силу. Но вместе с удовольствием, которое так жаждал, ты оказался растоптанным. Плата за желания. Тебе нравится… И в тоже время, от этого ты и страдаешь. Ты не хочешь больше испытывать столь болезненную привязанность, но это выше твоих сил…
