— Скажешь? — повторил вопрос Винсент.
— Нет.
— Брешешь!!! — истерично бросил Винсент и спустил курок.
Страх забрызгал лобовое стекло красными лепестками тромбоцитов.
Ясмин резко потянул за рукав своего генерала, привлекая к себе.
— И зачем? — холодно спросил он.
— Не знаю.
— Тебе очень надо было?
— Не знаю.
— Последствия?
— Вызову бригаду, зачистят, — Винсент дрожащими руками поправлял шапку.
— У него двое детей.
— Вдова получит компенсацию и пожизненное довольство. Я устрою, его семья ни в чем не будет нуждаться, — глаза Винсента прыгали в нервическом шоке, — Скажем, он попал в аварию, проверять не будут, кремируем сразу…
— Ты слетаешь с катушек, мой неистовый мальчик, — произнес Ясмин, внимательно смотря на смятение своего любовника.
Едва уловимый ответ обветрившихся губ:
— Мне показать виновника?
Тишина, лишь ветер завывает, толкая потоки снежинок, обсыпающих холодным бархатом черные ресницы Винсента.
— Агония, моя душа плавится в раскаленной лаве, — тихо произносит он, — Я не знаю, что происходит. Я как будто сгораю в своем же огне. Сгораю… Языки пламени поглощают мои крылья, и нет больше надежд, и нет больше веры… Агония. Что со мной? — Винсент поднимает свои глаза на Ясмина, — Мне страшно…
Главнокомандующий заключает растерянного парня в объятья, даже сквозь толстую зимнюю одежду можно почувствовать, как тот дрожит.
— Я не отпущу тебя из своих рук, — шепчет он Винсенту, — Я обещаю тебе, мы построим свой мир, как ты захочешь. И тебе больше не будет страшно и холодно. Клянусь.
Ясмин приподнимает голову Винсента за подбородок, и, оказываясь в плену глубоких синих глаз, нежно целует губы.
Свет окон пяти башен вспыхивает. Перед неведомыми зрителями, откинув страх и осторожность, поправ свой закон, главнокомандующий раскрывается, не боясь возмездия за свою страсть.
Они целуются, а ветер качает фонари в порывах пышного снега.
00:57,
02, то есть уже 03.03, год неизвестен.
Я сижу в ванной.
Мои ноги в горячей воде, я специально налил кипяток. Но я его не чувствую.
Черт.
Я убил человека, но мои мысли словно заторможены. Что должен чувствовать убийца? Смятение, страх, радость. Что? Мое сердце равнодушно. Я останусь безнаказанным, за мной Ясмин и куча бумажек на особые полномочия.
Но это не изменит истины…
Я убийца. Когда я выкашивал ряды врагов во имя революции, я не сильно волновался на сей счет.
А сейчас? Тоже.
В ванной невыносимо душно. Халат насквозь пропитался паром, с меня падает градом пот, но я не могу и пошевелиться. Кажется, я разучился двигаться. Волосы стали мокрыми… Я не могу заставить себя выйти. Нет чувств, нет мыслей.
Я умер.
Я только что убил человека, который мне ничего не сделал, просто ему не повезло увидеть мою связь с Ним. В чем вина обычного человека? Водитель… Добрый был малый. А я оборвал его жизнь… я, а не кто-то другой. И как я еще имею наглость так спокойно вспоминать об этом человеке?!
Мой мозг все ясно осознает.
Я виноват в его смерти, я это прекрасно понимаю.
Господи!!! Осудите меня, осудите и добейте камнями! Я хочу что-нибудь почувствовать. Ну, хоть что-то…
Может быть, еще накатит? Я не знаю. Я убийца в законе. Ужасно. Какую кровавую реальность мы вырастили из прекрасной мечты о всеобщем благе! Я боюсь. Я боюсь, что не расплачусь по счету за все поступки, что совершил и еще совершу.
Накатывает? С надеждой. Да? Прислушиваюсь к себе.
Нет.
Безрезультатно.
Зато в плеске воды мои уши улавливают примеси чуждых кранам нот. Я понимаю, что поют трубы. Хорошо понимаю, я узнаю ее… музыка… Она несется вместе с водой, вырывается на свет с брызгами раскаленных капель…Она…
Мелодия, что я всюду слышу… Теперь она тихая, очень.
Пар кругом, а мне все равно холодно. Душа умирает…
Черт.
Я уверен — накатит, я же не чудовище. Спадет анестезия от огня, последнее спасение организма от меня самого, и накатит.
Мелодия все никак не затихнет. Может, Ясмин включил галлограф?
Ясмин. Фу…
Не хочу выходить. Нет. Представляю его сильные руки на моем теле — обжигает отвращением, сдавливает тошнотой, проникает омерзением и целует желчью.
Я его ненавижу.
Или… Люблю.
Уже нет, проблема в том, что я уже ничего не чувствую. Только секс. Наша близость еще проходит острым клинком по венам, заражая кровь. Но я теряю контакт, провода рвутся, и ток между нами перестает бежать. Медленно. Страшно. Он выпил меня до остатка, опустошил и осушил.
У меня нет ничего внутри.
Мое тело полностью принадлежит ему, и он безраздельно властвует в нем.
А сознание. Оно пока держится, бедное, никак не умрет, а лучше ему было бы сдохнуть.
Сознание пульсирует болью от мыслей. Но я живу от встречи к встрече.
Почему?
Я хорошо знаю ответ. Ясмин мое последнее сокровище, привезенное с поля боя за революцию. Последняя память о том времени, о том живом и динамичном мире. Пока мы сражались, мечта была жива и чиста, сейчас я не узнаю своих слов, лежащих на бумаге основных постулатов Черных Лилий. Не мое. Маски. Маски. Ложь. Разочарование.
Мы были овцами, а стали манекенами. Не слишком успешный прогресс.
Поэтому я связан нитями крови с Ним, разорву и погибну. Мой огонь испепеляет всех, а главное меня, своего хозяина, Феникса. Нет выхода, врагов не осталось и теперь я борюсь с собой.
