Огни маяка - [11]
— Так кто у вас на боковом-то первым наводчиком? Ага, Иванов и есть, — Хомяков даже довольно зажмурился. — Ну, начнем с однофамильца…
…Первая же очередь звонков выбросила уже бывшего наготове Сашу Иванова на полубак, к пушке. Обстановка была уже ясна: буксир, подтащив щиты к отмели, собирался уходить,
С ходу сдернув надульник, Саша вскочил в сиденье первого наводчика, вполглаза оглядел людей при пушке — все ли на месте — и, оградив ладонью рот, крикнул на мостик:
— Орудие помер один к бою готово!
Хомяков покосился на запущенный секундомер .и довольно буркнул:
— Молодец! По-ивановски.
— Ну, товарищи, не посрамим Анну Андреевну,- только и сказал Саша,- помните, где стоим…
— Орудию номер один курсовой угол шестьдесят, наводить по среднему щиту! — крикнули с мостика.
— Есть! — удовлетворенно ответил Саша.
Синие нити прицела совместились с самой серединой щита, казавшегося не больше листка клетчатой серой бумаги из блокнота и так же расквадраченного сшивками парусины.
Обернувшись назад, Саша встретился глазами со старшим артиллеристом, выглядывавшим из-за обвеса мостика. Мерничний был явно обеспокоен.
«А вот и не пожалеешь, что не снял!» — самоуверенно подумал Саша, увидев свое отражение на бронзовой коробке затвора: в желтоватой, полированной до зеркального блеска, плоскости металла лицо его выглядело старше, мужественнее.
— У орудия! Как видимость? -спросил с мостика незнакомый голос, по интонациям, несомненно, тоже принадлежащий начальнику.
— Видимость преотличная! — думая все об одном и том же, доложил Саша, и Мерничий, в эту минуту тоже занятый одними мыслями с ним, недовольно посмотрел на него сверху.
Конечно, экзамен был не ему, хозяину артиллерии всего корабля, а только лишь одному из его подчиненных, но почему-то очень волновался и сам лейтенант.
— Итак, приступили-с,- сказал Егор Александрович н снова запустил остановленный было секундомер.
Стрельба пошла своим чередом. Дальномерщик дал расстояние до щитов, и только каких-нибудь десять секунд «поколдовал» Мерничий с карандашом в руках над картонным альбомчиком таблицы.
Егор Александрович на минуту отвел взгляд от наводчика и задержал его на старшем артиллеристе, бормочущем быстрым, озабоченным шопотом:
— Ветер… плюс… двенадцать градусов… минус…
В глазах старого практика-артиллериста промелькнуло выражение суровой ласки; все они до единого, теперь управляющие огнем башен, кораблей и целых соединений, прошли через его руки и его кабинет УАО, и он помнил их всех еще и новом, необмятом обмундировании.
— Прицел восемь, целик пять! — раздельно крикнул Мерничий, пряча таблицы в карман, и опять вздохнул: как же ему нехватало покойного Андрея, вот бы сейчас они вместе и порадовали старика!..
Короткое слаженное движение возникло возле орудия — оно поднялось вверх, повело влево, вправо и замерло, ожидая команды.
— Первое! Ревун!-ровно сказал Мерничий.
Гортанно засипел ревун, и звук выстрела негромко и гулко щелкнул.
Мерничий, волнуясь, и больше всего боясь, что волнение его заметят на мостике, впившись в бинокль, разыскивал у щита белый всплеск.
Всплеска не было. Чувствуя, что он мучительно краснеет и что искать уже больше нечего, потому что столб, видимо, осел где-то далеко вправо или влево, а может быть, даже далеко за горизонтом, Фома Фомич опустил бинокль и наткнулся глазами на прищуренные глаза Хомякова.
Старик улыбался.
— Вот они, молодые-то, хе-хе-хс, Нет всплеска-то, товарищ лейтенант? Я тоже было, как вы, а они прямо в цель. Его только щитком загородило.
Мерничий снова поднял бинокль к глазам и почти в центре среднего щита увидел черное круглое, кажущееся не больше дробинки, пятнышко.
Незаметно переведя дух и придав лицу выражение официальности, он опустил бинокль и, козырнув четко спросил инспектирующего:
— Разрешите продолжать стрельбу в соответствии с инструкцией, товарищ лейтенант?
— Безусловно,- сказал Егор Александрович и тоже козырнул.
И тогда Мерничий, всегда, даже и на мостике, говоривший вполголоса и команды отдававший ровно и без особого азарта. крикнул так, что дивизионный штурмам, бывший поблизости, схватил я за левое ухо.
— Орудие номер один! Поражение! Ревун! — и туг же бросив к глазам бинокль, стал считать появляющиеся почти точно на середине щита пробоины.
Насчитав пять черных пробоин и все еще не опуская бинокля, любуясь почти виртуозной точностью рук Александра Иванова, он скомандовал «Дробь!» и сказал безразлично:
— Ну, вот, я так и думал. Преемственность это, знаете ли…- и не докончил фразы.
— Очень чисто бьет,- ласково сказал Егор Александрович и по-старинке добавил: — добрый пушкарек,- но тут же поправился,- то есть комендор на уровне своего орудия и своей фамилии хочу я сказать. Разрешите глянуть вблизи на такого молодого?.. Нет, нет, зачем же звать… Именно на его рабочем месте.
Саша в ожидании следующей команды сидел на своем железном сиденье все еще в позе полной готовности; только его бескозырка съехала с потного лба на затылок и из-под ленты выбились уже начавшие отрастать и курчавиться волосы.
— Ну, однофамилец, не подвели свою пушечку…- хитро прищурясь, начал было Хомяков, но Мерничий, счастливо засмеявшись, взял его сзади за локоть.
Сборник рассказов Николая Жданова.Состав:1. Восьмое чудо.2. Колька.3. Мартик.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «Морская соль» посвящена жизни маленьких моряков-нахимовцев в первые годы после Великой Отечественной войны.
В октябре 1917 года, в дни Великой Октябрьской социалистической революции, в Петроград приезжает девятилетний мальчик Гриша Бугров со своей маленькой сестрёнкой. У них умерла мать, и они разыскивают в городе тётю Юлю. Гриша попадает в солдатскую казарму, знакомится с красногвардейцем Кременцовым, солдатом-кашеваром Серафимовым, матросом Панфиловым и другими людьми. Он становится свидетелем исторического штурма Зимнего дворца, расклеивает на улицах города первые декреты Советской власти «О мире» и «О земле» и случайно нападает на след готовящегося юнкерского мятежа.
Незадолго до вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз молодой талантливый ученый Генрих Клемме работал ассистентом в лаборатории профессора Орби. Клемме не подозревал, что могучая энергия атома может не только служить на благо человечества, но и принести неисчислимые бедствия. Случайно ученый узнает, что гитлеровцы хотят использовать это открытие в военных целях, применить его для массового истребления людей. Летом 1941 года Клемме переходит линию фронта… О приключениях Генриха Клемме и его новых друзей — доктора Тростникова и его дочери Тони, школьника Миши Смолинцева, летчика Багрейчука и других — рассказывается в этой повести.
Это книга рассказов об Октябрьских днях в Петрограде, о Ленине, о первых схватках победившего народа с контрреволюцией. В основу рассказов положены действительные события, передающие драматизм великих и незабываемых дней. Героические черты революции, воплощенные в характерах и судьбах ее участников, — вот содержание книги.
В романе Якова Ильичева «Сиваш» воскрешаются подлинные события, происходившие в Северной Таврии и Крыму летом и осенью 1920 года, — легендарный штурм Перекопа и Сиваша, разгром белогвардейских армий Врангеля. Боевые эпизоды показаны выразительно и ярко, они воссоздают героический пафос тех славных дней. Волнующие страницы посвящены образу В. И. Ленина. Судьба героев романа, Матвея Обидного, его дочерей Феси и Лизы, других людей, оказавшихся в центре больших и драматических событий, захватывает и глубоко волнует читателя.
Эта книга — одно из самых волнующих произведений известного болгарского прозаика — высвечивает события единственного, но поистине незабываемого дня в героическом прошлом братской Болгарии, 9 сентября 1944 г. Действие романа развивается динамично и напряженно. В центре внимания автора — судьбы людей, обретающих в борьбе свое достоинство и человеческое величие.
В книге рассказывается о партизанском отряде, выполнявшем спецзадания в тылу противника в годы войны. Автор книги был одним из сотниковцев – так называли партизан сформированного в Ленинграде в июне 1941 года отряда под командованием А. И. Сотникова. В основу воспоминаний положены личные записи автора, рассказы однополчан, а также сведения из документов. Рекомендована всем, кто интересуется историей партизанского движения времен Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Автор этой книги — бывший штурман авиации Черноморского флота, ныне член Союза журналистов СССР, рассказывает о событиях периода 1941–1944 гг.: героической обороне Севастополя, Новороссийской и Крымской операциях советских войск. Все это время В. И. Коваленко принимал непосредственное участие в боевых действиях черноморской авиации, выполняя различные задания командования: бомбил вражеские военные объекты, вел воздушную разведку, прикрывал морские транспортные караваны.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.