Офицерский крест - [35]

– Артем Палыч, из меня комары уже всю кровь выпили, а вот вам хоть бы что!

Гаевский протянул Таманцеву белый флакон:

– Вот, попшикай, и тебя грызть не будут…

Обдав лицо, шею и руки антикомариным спреем, майор возвращает флакон Гаевскому и спрашивает полковника:

– Как вы думаете, до сентября подготовить ракету к пуску успеем? И Гребнев, и Померанцев, и Генштаб торопят…

Гаевский:

– У нас работы тут еще – выше крыши. А у Дымова прохождение сигнала к головке самонаведения вообще застопорилось наглухо. Томилин попросил Померанцева электронщиков сюда подослать.

Хруст гравия под чьими-то шагами. Из негустой, разбавленной лунным светом темноты, появляется майор Дымов. В курилке он плюхается на лавку, усталым тоном бросает «вечер добрый» и закуривает.

Гаевский:

– Ну что, электронщики разобрались?

Дымов:

– Куда там! Поставили новый блок захвата цели, весь день с ним заводчане возились, а он все равно не фурычит. Гребнев рвет и мечет. Уже и на Померанцева, говорят, стал бочку катить… Мол, это твои программисты где-то косяк допустили… А Померанцев нашего Томилина трамбует… Артем Палыч, может, и вы завтра этот блок посмотрите? Как бы тут до сентября не застрять…

– Хорошо, посмотрю.

Дымов – шепотом:

– Кстати, я тут в обед такое узнал, таааакооое… Не падайте со скамейки…

Таманцев – нетерпеливо:

– Что – Гребнева или Померанцева снимают? Не томи.

Дымов:

– Не угадал. Тут в бригаде заводчан, которые локатор настраивают, вкалывает и главный их инженер. Ну вы видели его – седой такой дядька с умными глазами, доктор технических наук и все такое… В десятом номере он тут квартирует. Во время обеда на позиции я с ним за одним столиком оказался. Так вот, он сказал мне, что и в правительстве, и в Генштабе принято уже решение поручить Журбею и его команде готовить… Не падайте со скамейки! Альтернативный вариант «карандаша»!

Таманцев:

– Не может быть!

Дымов:

– А вот и может! Мне этот самый светила рассказывал. Он, кстати, и с Журбеем, и с Кружинером на заседании военно-промышленной комиссии в правительстве был.

Гаевский:

– Не понимаю, а при чем здесь Кружинер?

Дымов:

– Я тоже так подумал, когда узнал, что произошло. Обитает среди нас этот дедушка с вечной перхотью на пиджаке… Анекдоты сальные рассказывает, байки всякие… Хи-хи да ха-ха… А тут вдруг выясняется, что этот забавный старичок подвиг, можно сказать, совершил! А дело было вот так. Молодой и дерзкий конструктор зенитных ракет откуда-то с Урала послал в Кремль жалобу… Мол, есть у меня идея, но никто меня не слушает. Пять лет бьюсь, как рыба об лед. Из Кремля письмо его переслали в Минобороны, а из Минобороны – в Генштаб. А из Генштаба – в наш НИИ, мол, разберитесь там, что придумал этот нахрапистый уралец и дайте ответ. Померанцев перенаправил письмо уральца своему заму, зам – начальнику отдела, а тот поручил дать ответ клерку Кружинеру. Дескать, дедок, тебе и карты в руки… Отшей со всей своей дедовской мудростью, задолбал уже… Кружинер письмо уральца со всеми расчетами прочитал – и мигом к Журбею. А тот пролистал бумаги с чертежами и от восторга до потолка подпрыгнул: мол, золотая голова у этого уральского конструктора! Вот тут он дальше нас пошел! Да что толку, говорит, – пока его проект будем через чиновничьи бастионы проталкивать, американцы вперед убегут… Я уже, говорит Журбей Кружинеру, две пары туфель стоптал, пока по высоким кабинетам с такими же идеями насчет модернизации «карандаша» ходил… Да-да, и по движку ракеты, и по горючему, и по управлению.

Дымов явно был польщен тем, что и Гаевский, и Таманцев слушают его, не перебивая. Он снова закурил и продолжил:

– И что же вы думаете, господа? Этот самый старичок Кружинер, этот хохмач и анекдотчик, собрал в кучу все конструкторские бумаги Журбея, взял письмо этого самого дерзкого уральца и почапал куда бы вы думали? В правительство! Да-да, в Белый дом! И к заму председателя военно-промышленной комиссии все равно пробился! Тот вызвал к себе в кабинет нескольких спецов по зенитным ракетам, и Кружинер им мозги выносил. Там и было принято решение и Журбея, и этого дерзкого уральца, и Кружинера, и этого светилу-локаторщика из десятого номера послушать на заседании комиссии. Светила этот рассказал мне, что свое выступление Кружинер начал примерно так:

– Господа-товарищи, это что же, мать его ети, делается? Да-да! Так вот и говорил с матерком! Вы уже, говорит, тут до того зажрались, что даже бриллиантами брезгуете!

А кто-то из комиссии Кружинеру замечание сделал, – мол, следите за языком. А Яков Абрамыч – ему: «Извините, но вы другого языка не понимаете».

– А в итоге, в итоге что? – нетерпеливо спросил из темноты Гаевский.

Дымов намеренно выдержал театральную паузу и выпалил:

– А в итоге, Артем Палыч, – постановление правительства об альтернативном проекте «карандаша»! Вот какой итог! Журбею все-таки дадут свою ракету доделать. Такая вот история, господа офицеры. Уральский умелец поступает в подчинение Журбея, а вместе с ним – спецы по новому двигателю и топливу. Те самые спецы, которых Журбей еще два года назад предлагал к нам в Москву перевести… Во какая жизнь начинается!