Одуванчик: Воспоминания свободного духа - [71]

Проходит месяц — ничего. Похоже, мой собственный адвокат продал меня на галеры. Выяснилось, что соглашение, которое я подписала, сводилось к двум маленьким словам: «мне предписывалось». На сленге законников простое слово «предписывалось» означало не больше, не меньше как «дело закрыто». Мистер С. наше денежное соглашение признал за окончательный и истинный документ. Я потребовала, чтобы мы снова предстали перед судом; я бы просто предоставила на рассмотрение судье все бумаги прошедшего суда.

К моему изумлению мировой судья, проявил ко мне ещё меньший интерес, безжалостно отчитав меня:

— Мисс Джеймс, вы подписали соглашение — тем самым вы с ним согласны. Будьте добры взять на себя заботу о судебных издержках и времени, потраченном на вас.

Он отказался даже принять мои бумаги. Я билась о бетонную стену. Не теряя времени, я наняла ещё одного адвоката, который, взглянув на это соглашение, удивлённо воскликнул:

— Бессовестные! Вам не следовало ставить под этим свою подпись!

Следующий шаг и следующие пять тысяч. Но теперь процесс против моего предыдущего адвоката.

Хочу ли я снова пройти через все эти унижения ещё раз? Я потеряла доверие к правосудию. Я просто хочу вернуть себе свою жизнь, подальше от юридических хитросплетений и уловок.

Я позвонила моему первому адвокату и спросила:

— Сколько я вам осталась должна за ваши услуги?

Я выписала чек, и мистер Жаба мягко соскользнул на заслуженный отдых в своё болото.

У меня было чувство, что я провела десять раундов с самим Мухаммедом Али и чудесным образом отделалась только лёгкими синяками. Я позволила С. получить те деньги и изрядную долю моего наследства, и у меня как обычно в таких случаях засосало под ложечкой. Я по–прежнему чувствовала себя безжалостно ограбленной, но как всё, что случалось в моей жизни, я и это пережила.

Итак, что теперь? Я сражалась, и хорошо сражалась. Фильм с Дианой Китон успешно завершён. О, да, а как же, спросите вы, моя сделка с Богом? Моя клятва потратить наследство на образование?

Я позвонила в Калифорнийский университет Лос–Анжелеса

и поинтересовалась об их программе по психологии. Секретарша ответила, чтобы я принесла копию школьного аттестата зрелости. Копию школьного аттестата зрелости? Едва ли я могла сказать им, что окончила всего семь классов. В моей хаотической юности я училась в одиннадцати начальных школах и двух средних. Никаких встреч с одноклассниками! Очевидно, начинать мне пора было с самого начала. Я обратилась в Голливудскую среднюю школу и записалась пройти тест по программе средней школы.

Экзамены по основным предметам и по английскому были для меня прохладным бризом после знойного дня, но когда я добралась до математики и в особенности, алгебры, тут я растерялась. Никто не заставит меня поставить равенство между цифрами и буквами; я бы скорее сравнила их с иероглифами майя. Оказалось, что мне это стоило, по крайней мере, целого года моей так заботливо оберегаемой мною жизни. Представьте пятидесятилетнюю девочку, у которой очень мало желания учить теоремы в местной средней школе. Представили? Ну, то–то. Помня моё обещание, данное Господу, я, перепрыгнув через плетень, записалась в районный колледж. Слава Богу, никто не подумал спросить у меня аттестат зрелости. Я была свободна и хотела учиться. Никому не было дела, что я оказалась самой старшей из всех студентов в аудитории:

я — такая же как все, студентка колледжа

Специализацией я выбрала химию мозга. Я всегда считала себя большой умницей, но по сравнению с безмерностью знаний и мудростью доступной в колледже, я знала ничтожно мало. От восторга я не могла сдержаться, чтобы не аплодировать после каждой лекции. Я учила о синапсах, о захватах серотонина, и о сером веществе мозга. Я чуть ли не чувствовала, как взаимодействуют между собой мои нейротрансмитеры. Помимо психологии требовалось изучать ещё несколько предметов. Я выбрала историю кино, анатомию, и введение в английский язык.

Я уже прочла многих классиков, любила ирландскую поэзию, и считала Шекспира провидцем, но у меня не было писательского таланта. Мне требовался целый час, чтобы заполнить страничку записной книжки. И занятия по английскому могли бы стать самым скучным предметом, если бы не удивительный преподаватель с его неисчерпаемыми фантастическими рассказами. Мистер Дюмонте, романтически настроенный американец итальянского происхождения, первый час своего урока рассказывал нам о том, как совершал паломничество по древним землям. Он рассказывал нам волшебные, яркие сказки об Испанских ступенях в Риме и о мосте Вздохов в Венеции, он проводил нас по итальянской глуши, по бескрайним полям и снежным горам.

— Теперь ваша очередь, — вдруг прерывал он свой рассказ. — Расскажите вы мне что–нибудь своё. Опишите, что особенно вам запомнилось.

От страха вызвать гнев моей матери и её стремлением к совершенству, во мне развилась застенчивость и боязнь не быть лучшей. У меня творческая натура, но я всегда терялась в деталях, но мистер Дюмонте нашёл ко мне подход:

— Просто пиши, что чувствуешь.

2002 год

В самый разгар моего образовательного рвения у меня наступило прозрение. Даже если я проведу следующие двадцать лет, закопавшись в книгах, моё время кончится. Я уже не буду выглядеть и чувствовать как теперь, когда мне пятьдесят два, свыше полувека! Как бы я хотела иметь такую возможность сорок лет назад! Со слов Терри Маллоя, я поняла, что могла бы стать президентом. Но я слишком была занята тем, чтобы остаться живой, вырастить ребёнка и понять противоположный пол. Я и не знала, что так много есть другого. Я всегда чувствовала, что упала на эту землю с Небес, и начала своё путешествие по жизни без всякого руководства. Но Бог подарил мне красивую мордашку, любознательность и Мими, мою путеводную звезду, без которой падения мои были бы много болезненнее.