Одуванчик: Воспоминания свободного духа - [48]

Тем временем, не найдя выход из этого запутанного клубка, я нашла утешение в телевизионных мыльных операх. По утрам, в те дни, когда мне не нужно было ехать в город, а Крис уходил на работу по возвращению первоначальной красоты садам Коннектикута, я включала As the World Turns, и совсем скоро помешалась на Dr. Dan Stewart of Oakdale General Memorial. Д-р Дэн был мил, внимателен, заботлив — полная противоположность Крису. В своих мечтах и снах я приписывала Крису все эти качества и мои взаимоотношения с ним становились почти приемлемыми. Я была в полной уверенности, что д-р Дэн — это только телевизионный герой, но всё же решила написать Джону Рейлли письмо и отправить его на CBS, вложив свою визитную карточку агентства Вильгельмины, с предложением встретиться за ланчем. Я представила нашу встречу в романтической Tavern on the Green, укрывшимися от любопытных взглядов и ведущими задушевную беседу. Dr. Dan would save the day. Я на самом деле написала тогда письмо, и из страха перед Крисом, что я открыла кому–то своё сердце, спрятала его за подкладку моей шубки.

Рождественское утро 1974 года началось как в волшебной сказке. Шёл снег, ветер гнал по замёрзшей глади озера искрящиеся льдинки. Малыш Дамиан проснулся до рассвета, проливая mouse tears над каждым подарком, находимым им под ёлкой. Он никак не мог дождаться, принёс ли Санта Steve Austin Six Million Dollar Man action figure and the matching bionic repair station, о которых он так долго мечтал. Крис удивил меня вишнёвого цвета босоножками на платформе, которые я уже давно приглядела у Энн Тейлор, а я купила ему комплект книг по искусству и подарила старинный винтажный смокинг. Казалось, наступило самое счастливое Рождество, такое, о каком я всегда мечтала. В камине весело потрескивали сосновые поленья, распространяя по дому смолистый аромат, Дамиана не видно было в ворохе подарков Санты, а я на кухне фаршировала индейку, прежде чем её сунуть в печь. Вдруг, совершенно по необъяснимой причине, (а может быть, он разочаровался в своих подарках?) Крис зашёлся гневом, и все его подарки полетели в камин. Пока я спасала книги из огня, он схватил вишнёвые босоножки, которые он купил для меня и забросил далеко в озеро, затем прыгнул в свой Ягуар и уехал. Если бы только он знал, что эта сцена будет для него последней. Я ждала, что он явится за своими вещами, но он объявился на следующее утро, как ни в чём не бывало. Когда же я выставила упакованные в чемоданы его вещи, он вспылил и разразился целой тирадой:

— Я не собираюсь уходить; это мой дом.

Сказал, что если мне не нравиться, могу съехать я. Мирным путём этого не решить, и я почувствовала, что он даже не даст мне уйти. У меня не было ни желания, ни энергии развивать напряжение, и решила, что лучше для нас всех, чтобы он остался, пока я не решу, что делать дальше. В отчаянии я позвонила в Лос–Анжелес моей эксцентричной тёте Клэр.

— Ты же знаешь, ты всегда здесь дома; и я вообще не понимаю, что тебя там держит!

Втайне от него я стала планировать наш побег. Пусть здесь живёт Крис. Я же собираюсь домой в Калифорнию. К несчастью, совсем недавно семья моей русской борзой увеличилась, у Молли родилось пятнадцать щенят, на десять больше, чем я ожидала. Борзые не такие уж маленькие, и всех их я просто не в силах была бы взять с собой в Калифорнию. Я расчистила мою комнату для шитья и из каминного экрана соорудила импровизированный загончик для щенят, чтобы они не разбегались по всему дому. Уже через пять недель, они уже научились преодолевать мой барьер. Лишь заслышав звон ключей, когда мы с Дамианом возвращались из города домой, они обращались в паническое бегство, создавая такой шум, как если бы неслось стадо коров. Три раза в день я наполняла глубокий противень молоком, и щенята справлялись с ним буквально в минуту, затем все пятнадцать в изнеможении отваливались от корытца, а потом все дружно делали большую лужу.

О, мой Бог! Как мы собираемся уехать отсюда со всей этой оравой? Они прибавляли по дюйму в день, не меньше, и бесполезно было надращивать барьер, все пятнадцать чёрных носов оказывались у дверей, когда я входила в дом.

Я поместила объявление в Нью–Йорк–Таймс и получила шквал ответов. Люди приезжали даже из Вайоминга, чтобы купить моих питомцев.

Я продала MGA и Мини–Купер, но оставила себе старый Хамбер и Фольксваген, чтобы не вызывать подозрений. Когда молодая девушка с ребёнком на руках пришла за Понтиаком, я с радостью сообщила ей, что ей он переходит совершенно бесплатно.

Я позвонила в одну кампанию перевозчиков, и оказалось, что они на днях приобрели фургон, который срочно нужно было перегнать в Калифорнию. Я наняла небольшой Ю-Хол трейлер, прицепила к нему фургон и спрятала их неподалёку. Когда Крис утром уехал на работу, я загрузила Ю-Хол под крышу, и с наступлением сумерек, в самый снегопад, мы с Дамианом ускользнули и плавно поплыли назад на Запад с Молли и последними нашими четырьмя русскими щенятами, резвящимися на заднем сиденье.

12

Преодолев пять тысяч миль в четыре дня, мы с моим сыном оказались в безопасности в доме моей тёти Клэр на Озета–Террас.