Одуванчик: Воспоминания свободного духа - [37]

Патти Бойд пригласила нас с Миком в Фаэр–Парк, где они с Джорджем жили в невероятно красивом замке в Хенли–на–Темзе. Обычно на этом белоснежном Бентли нас возил шофёр Мика, Алан, но в этот раз мы поехали в Оксфордшир вдвоём без него и открыли верх. Мик вёл, а я проигрывала мотауновские сорокопятки на проигрывателе, спрятанном под приборной доской. Ещё издали на самых высоких башенках я увидела развивающихся по ветру Соединённого Джека на одной и Весёлого Роджера на другой. По всем окрестностям тридцатипятиакрового поместья Джорджа разбрелись энтузиасты Хари–Кришны. Захватывающие дух викторианские сады окружали на многие мили протянувшиеся причудливой формы искусственные озёра, на которых мы все, я, Мик, Патти и Джордж, немного позднее катались на яхте. Таинственные пещеры и гроты дополняли вид этого викторианского Диснейленда.

Этот готический дворец прежде был монастырём и монахини пытались засыпать эти озёра, но Джордж, когда купил это место, договорился с подрядчиком, что они восстановят озёра в прежнем виде. Пока Мик с Джорджем колдовали над чаем на кухне, Патти устроила мне целую экскурсию. Я насчитала, по крайней мере, пять этажей и более ста комнат. Кришнаиды жили на самом верху (думаю, из–за того, чтобы быть поближе к своему богу), но здание было настолько безмерным, что никто наверняка не знал какие души (или духи) ещё там могли обитать.

Каждое помещение было сравни залу, с запылёнными старинными стрельчатыми окнами, фресками на стенах эпохи королевы Виктории, мозаичными полами и лепными серафимами, устремляющими на тебя свои взгляды из углов под потолком, и я улыбнулась, заметив, что сёстры нарисовали каждому из них набедренные повязки. Джордж с Патти совсем недавно приобрели этот причудливый замок, поэтому кроме старинной статуи Будды (дань увлечения восточными религиями), да свежесрезанных цветов в вазах, здесь всё оставалось от прежних хозяев, и мы почти всё время обитали на просторной уютной кухне.

Для меня время, проведённое с Миком, осталось красивым волшебным сном, но для других наши отношения стали предметом зависти и сплетен.

— Как думаешь, она на самом деле любит его? — перешёптывались между собой завистницы.

А была ли причина не любить? Красивый, романтичный, с отличным чувством вкуса, изыскан, и ко всему, превосходный любовник. Да я была без ума от него. В двадцать лет–то, кто бы не был?

Конец августа 1970 года

Камни собирались на европейские гастроли, и Мик предложил, что неплохо бы устроить себе праздник и провести последние выходные в Париже. Хизер с Роджером согласились принять Дамиана у себя в Беркшире, и самолёт со мной и Миком на борту увёз нас, перелетев через Канал, в романтическое путешествие по Парижу.

Мы остановились в гостях у Джонни Холлидея, французского Элвиса Пресли, в гнёздышке, свитом им в глухих лесах Онфлёра, по ту сторону от Довиля. Днём мы предпринимали дальние прогулки в самые укромные уголки леса, охотясь за трюфелями, а вечером все жители этого гостеприимного дома собирались за большим освещённом множеством свечей обеденным столом, и великолепная еда, приготовленная днём, подавалась весь вечер. Последними были свежие персики и ужасно вонючий сыр. Выдержанный сыр пахнет как старые потные носки, но вкусный он как сама жизнь! Ароматный, хрустящий французский батон и марочный рубиновый мерло. Французы обыкновенно обмакивают кусочки персика в фужеры с вином и смакуют их прямо с кончика ножа. Рядом Мик, свет свечей, чувственная французская речь, звук цокающихся бокалов, смех — всему присуща мечтательная утончённость, всё это фотографически запечатлелось в глубине моего сознания. Ощущение свежо даже теперь, когда пишу эти строки.

Аэропорт Хитроу

Я же для них янки, и мне приходится идти сквозь основной паспортный контроль. И вот опять отказывают мне во въезде. Виза истекла, и вернуться в Соединённое Королевство я не могу. Не думаю, что он поверит в мой рассказ, но всё же говорю:

— Я ездила на выходные с Миком Джаггером, он только что прошёл и отправился за нашим багажом.

Но так только хуже; мало того, что документы не в порядке, он и про мою голову подумал тоже самое.

— Прошу, мадам, пройти со мной.

Но вот, наконец, и Мик, мой спаситель, и я сразу почувствовала себя в безопасности. Таможенник от Мика получил автограф, а моя виза продлилась ещё на целый год.

На следующий день рано утром Мик вылетел в Брюссель. Я ещё спала, он поцеловал меня на прощание, пообещал позвонить из Брюсселя. На нём были те же самые брюки, чёрно–белыми ромбами, в каких я увидела его впервые, и про себя улыбнулась. Сквозь сон видела, как он исчез в дверях спальни.

Не знаю, но так сложилось, что это был наш последний поцелуй, наше последнее свидание. Вспоминая то время, у меня становится тепло на душе, хотя мы больше уже никогда не виделись.

Он звонил мне, мы строили планы по окончании его гастролей, которые должны были продлиться около месяца. Я купила билет на самолёт и думала, что ничего страшного, если я навещу своих пока его нет.

После гастролей мы договорились встретиться в Лос–Анжелесе

или если не получится, я прилечу к нему в Лондон. Я заперла дом на Шайен–Уолк, оставив ему свою чёрно–белую фотографию, на обороте которой отпечатался мой прощальный ему поцелуй и села на поезд с вокзала Виктория, собираясь забрать своего сына, а заодно навестить милую мою подругу Хизер. Роджера дома не было, он был на гастролях с Who, и Хизер обрадовалась, что я составлю ей компанию до выходных.