Однополчане - [23]
Вот отчего так радостно было на душе у Дружинина в это слякотное, хмурое ноябрьское утро. А кроме того, сегодня — 7 ноября!
Октябрьская годовщина! Он, Дружинин, в числе курсантов-отличников, проходит в стройной шеренге перед трибуной мавзолея. Члены правительства приветствуют литые колонны, приветствуют и его, Дружинина. Это было в прошлом году.
В этом году по нашей земле ползет враг. И он, Дружинин, должен остановить врага, чтобы снова увидеть на мирной земле разноцветные знамена, услышать гул праздничных колонн.
Дружинин отошел от самолета, закурил.
— Товарищ командир, как, по-вашему, парад в Москве состоится? — вывел его из задумчивости вопрос моториста.
— Будет парад, Шеганцуков, — твердо ответил Дружинин. — Москва стоит, почему же параду не быть!
Со стороны КП к самолету торопливо шел командир полка. Он только что прилетел и, на ходу расстегивая ремешки летного шлема, спешил к летчику.
Дружинин пошел ему навстречу.
— Товарищ подполковник, экипаж готов на разведку.
— Задание хорошо уяснил? — спросил Зорин.
— Все ясно.
— Командованию нужно точно знать, с какого района немецкие войска свернули на юг. — Зорин помолчал, внимательно оглядел летчика и тихо добавил: — В этом районе много немецких ассов.
— Приказ выполним…
Уже возвращаясь с задания, Дружинин увидел впереди себя два немецких самолета. Они летели к линии фронта, неся смертоносный груз. Можно было уклониться от встречи и пролететь ниже их, но Дружинина вдруг покинула его обычная осторожность. «Сегодня такой день… и дать врагу сбросить бомбы на наших людей. Нет, сейчас дадим прикурить в честь праздника».
— Приготовься к бою! — скомандовал он штурману, разворачивая самолет в сторону врага.
Один «юнкерс» резко отвернул вправо, похоже, удирать собирается. Дружинин скомандовал штурману: «Огонь» — и сам нажал на гашетку.
Второй «юнкерс», видимо, не ожидавший такой смелой атаки, заметался. Огненная очередь прошила его, и он загорелся. Сбросив куда попало бомбы, летчик заложил крутой вираж, стараясь сбить пламя.
«Ну этот теперь не опасен, — подумал Дружинин, — займемся другим».
А другой уже заходил сверху, с хвоста. Пулеметы молчали.
— Что ж ты, стреляй! — заорал в микрофон Дружинин.
— Патронов нет! — устало доложил Пряхин.
«Вот это влипли». Дружинин отер рукой вспотевшее лицо и бросил беглый взгляд по сторонам. «Юнкерс» почему-то не стал атаковать советский бомбардировщик и пролетел мимо.
«Что это он?» — подумал Дружинин.
— Сзади настигают «мессеры»! — бросил Пряхин. — Ниже нас!
«Вот оно что. Посадить хотят. Не выйдет». Он моментально развернул самолет на 90 градусов и, войдя в пике, стал приближаться к немецким истребителям.
— Товарищ командир! Дружинин! — бился в наушниках голос Пряхина. — Наши передают: истребители идут на помощь. Слышите, наши идут на выручку.
«Не успеют, — мелькнула мысль. — Самому придется…»
В ушах звенело, самолет продолжал падать. «Только таран! Погибну сам, но и ему не уйти. Получай, гад, получай…» Но немецкий истребитель успел увернуться. Бомбардировщик, как метеор, пролетел мимо, чуть не задев истребителя своим крылом. «Не вышло!» Дружинин взглянул на прибор. Стрелка скорости перевалила пятьсот километров.
У самой земли Дружинин вывел самолет из пикирования, коротко бросил в микрофон:
— Жив, штурман?
— Ты молодец, Григорий, ты… — голос Пряхина осекся.
Высоко в небе расплывались силуэты уходивших немецких истребителей, а вслед им уже устремились тупоносые ястребки.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
На другой день наши бомбардировщики перелетели на новый аэродром в Синявку. Бои шли уже в Донбассе. Севернее аэродрома, возле железнодорожного полотна стоял большой хлебный элеватор. Немцы усиленно бомбили его. Вот и сегодня, сбросив первую порцию бомб на элеватор, они вдруг заметили советский аэродром. «Юнкерсы» оставили в покое элеватор и начали обстреливать аэродром.
Техника Исаева налет застал у машины. Он бросился к укрытию, его догнала пуля и он, нелепо подпрыгнув, повалился на землю. Тотчас же из укрытия выскочила Лида и, пригибаясь, побежала к Исаеву.
— Постой, сестрица! — крикнул вдогонку Шеганцуков и пополз следом за ней. А в небе с устрашающим ревом пикировали немецкие самолеты. Был слышен резкий посвист пуль да видно было, как клевали они землю.
Вдруг Лида покачнулась, сделала еще несколько шагов и остановилась.
— Мирон! — крикнула она и упала рядом с Исаевым. — Я сейчас, вот только…
Подоспевший моторист подхватил девушку под руки и бережно опустил на землю.
С востока показались наши бомбардировщики в сопровождении истребителей. Немецкие летчики поспешно прекратили обстрел аэродрома и повернули машины на запад. К раненым бежали люди.
Лейтенант Назаров первым зарулил на стоянку самолет, выключил мотор и вылез из самолета. К нему подошел Шеганцуков.
— Товарищ командир. Лида…
— Что с Лидой?
— Налет был, бросилась на помощь к Исаеву, да себя не уберегла…
Назаров схватил за плечи моториста:
— Говори толком, жива? Где она?
— Успокойтесь, товарищ командир, в лазарет отправили…
В лазарете Назаров Лиды не застал. Ее, как тяжелораненую, отправили в тыловой госпиталь.
В этом году на юге зима была суровой и очень снежной. Летчики ходили в меховых комбинезонах и унтах тяжелой, усталой походкой. Спали они под крыльями самолетов, готовые взлететь каждую минуту, и ночью им приходилось просыпаться от пронизывающего холода.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге четыре повести. «Далеко от войны» — это своего рода литературная хроника из жизни курсантов пехотного училища периода Великой Отечественной войны. Она написана как бы в трех временных измерениях, с отступлениями в прошлое и взглядом в будущее, что дает возможность проследить фронтовые судьбы ее героев. «Тройной заслон» посвящен защитникам Кавказа, где горный перевал возведен в символ — водораздел добра и зла. В повестях «Пять тысяч миль до надежды» и «Ветер удачи» речь идет о верности юношеской мечте и неискушенном детском отношении к искусству и жизни.
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
В книге активный участник Великой Отечественной войны, ветеран Военно-Морского Флота контр-адмирал в отставке Михаил Павлович Бочкарев рассказывает о суровых годах войны, огонь которой опалил его в битве под Москвой и боях в Заполярье, на Северном флоте. Рассказывая о послевоенном времени, автор повествует о своей флотской службе, которую он завершил на Черноморском флоте в должности заместителя командующего ЧФ — начальника тыла флота. В настоящее время МЛ. Бочкарев возглавляет совет ветеранов-защитников Москвы (г.
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.
Роман Робера Мерля «Уик-энд на берегу океана», удостоенный Гонкуровской премии, построен на автобиографическом материале и описывает превратности солдатской жизни. Эта книга — рассказ о трагических днях Дюнкерка, небольшого приморского городка на севере Франции, в жизнь которого так безжалостно ворвалась война. И оказалось, что для большинства французских солдат больше нет ни прошлого, ни будущего, ни надежд, а есть только страх, разрушение и хаос, в котором даже миг смерти становится неразличим.