Однажды в СССР - [16]

Глава 11

Девушки любят упорных, но терпеть не могут упертых, и упаси вас господь спутать одно с другим. Бывает, они делают неприступный вид, потому что им приятно, когда их добиваются. Бывает, такой же вид на себя напускает, поскольку желает иная девушка, чтоб парень от нее отстал, исчез из их жизни, а лучше — умер. И это тоже лучше не путать, различать.

Аркадий не верил в разрыв, он казался невозможным, невероятным. Разве так бывает?.. Разве мать просто так отказывается от сына? Разве сестра бросает брата, потому что он надоел?..

Он звонил Маше. Та была не рада, однако же, трубку не бросала. Говорила сухо, звала Аркадия только Лефтеровым.

Когда девушка называет парня по фамилии, часто она примеряет фамилию на себя: удобно ли ее будет носить после свадьбы. Но только не тогда, когда ваша избранница учитель. Она привыкла так обращаться ко всем, причем чаще — к нашкодившим школярам. Казалось, вот-вот она добавит свое фирменное: «Лефтеров, а ты голову свою не забыл?»

Пашка уговаривал выкинуть возлюбленную из головы. Но Аркадий показывал фотографию Маши, кою носил в бумажнике:

— Правда, она красивая?

— Да выкинь ты ее к лешему, командир. Выглядит она как стерва, и, наверняка в постели бревно.

— Она красивая, умная.

— Зачем тебе в постели красивое и умное бревно? Посмотри, сколько кругом девчат!

От советов друга Аркадий обычно отмахивался. Хотя, если подумать, в своей неразделенной любви было он виноват один. Маша не давала ему особой надежды на взаимность. Но Аркаша влюбился вопреки здравому рассудку. Впрочем, покажите хоть одного здравомыслящего влюбленного?

В какой-то книге он вычитал, что любовь похожа на преступление. И бывшие, как и преступники, всегда возвращаются на место преступления. Только возвращаются они совсем иными людьми.

В самом деле: другие пары расходились, находили новых спутников. После расходились снова, возвращались к старым, некогда покинутым любимым. Надо только дождаться.

И Аркадий жил, ежеминутно ожидая звонка от Маши. Но звонили какие-то ненужные люди.

Сны о ней стали чем-то обыденным. И часто во снах она была куда лучше, доступней, нежели в жизни.

-

Стояла всеобщая жара, столь обычная для этих мест в зените лета. Она затекала в шкафы и кладовки, пропитывала все: деревья, стены домов, даже землю на метр, а то и более. В краткие часы утренней прохлады стоило распахнуть двери какого-то чуланчика, как оттуда набрасывалась как из засады притаившаяся жара.

Невозможно было выспаться — пот щекотал, пропитывал подушки и простыни. Люди ворочались, вставали не выспавшиеся и злые.

Крутились вентиляторы, перемешивая раскаленный воздух. И люди на ночь распахивали окна, если была возможность, после работы ехали на море. И в будний день на пляже негде было разложить свое покрывало, вещи.

Чтоб не сидеть в духоте каменных коробок Аркадий и Павел пошли в парк Петровского.

На местном стадионе две команды устало катали мяч. Здешнюю футбольную дружину в этом году переименовали в «Новатор», но фарта ей это не прибавило. В своей второй лиге на выезде она традиционно проигрывала, дома обычно сводила к ничье или к ничтожной победе. И в этот день ничего незаурядного не происходило: хозяева не могли одолеть другого аутсайдера — «Фрунзенца» из Сум.

В предчувствии «сухой» ничьи трибуны были заполнены едва на треть, да еще с крыш цехов, которые располагались через дорогу от парка, за игрой наблюдали бездельничающие рабочие.

Рядом со стадионом на летней эстраде пели дарования из здешнего Дворца Культуры. За эстрадой в электрической клетке аттракциона трещали, сталкивались электромашины. Невдалеке неспешно вращалось колесо обозрения. Но обзор с него был так себе: на прилегающий к парку поселок, собственно на зелень парка, на упомянутые стадион и серые коробки цехов. Еще видно было пойму реки, за ней — холм, по которому шла дорога, да солнце, кое уходило за этот холм.

Меж поселком и краем кручи, что нависала над поймой, имелся тренировочный стадион, на котором мальчишки гоняли в футбол. И матч их был куда азартней и принципиальней того, что происходил на взрослом стадионе.

— А из-под стадиона, из-под кручи родник бьет, — рассказал Аркадий. — Туда, говорят, рано утром ходят девчата голышом купаться.

— Ух ты! — удивился Пашка. — Прям-таки и голышом?.. Айда смотреть.

Но было не утро, и, разумеется, никого около источника не обнаружилось.

Вода из родника, равно как и десятки родников, бивших из-под круч, впадали в здешнюю речку, поросшую камышом.

И стоило бы, возможно, расчистить и благоустроить русло. Ниже по течению построить плотину, подняв уровень реки, организовать лодочную станцию для трудящихся. Но по воде плыли радужные пятна — в излучине реки, недалеко от скифской могилы, что на Тополиной улице завод сбрасывал стоки.

Мазут застаивался у берега, а после — от хулиганского огонька весело сгорал вместе с камышами осенью. Хлопья пепла доносило даже до проспекта.

Поэтому поселковые мальчишки купаться и удить рыбу ходили за холм, на «вторую речку» — хотя то была та же сама река, та же самая вода, но до встречи с заводскими стоками.

Но пока берег был неблагоустроен, сюда выбирались на шашлыки жители многоэтажек, лишенные автомобилей. И каждую осень пойма напоминала свалку. Ветер, дожди и снег, гниение проводили работу над ошибками, дабы весной снова разгорались костры.