Однажды в Америке - [137]

— Ну открывайте же скорее, открывайте.

Массивная дверь медленно открылась внутрь, и на нас пахнуло зловонием. В складе стояла кромешная темнота. Макс прошипел:

— Какого черта вы не включаете свет?

У порога появилась невысокая, худая фигура. Человек нервно покашлял и судорожно выдохнул:

— Это ты, Макс?

— Да, Херринг. А ты ждешь кого-нибудь еще? Тень Бешеного Мика? — зловеще пошутил Макс.

— Нам нужно быть осторожными. Сам знаешь, Макс, у нас тут много всяких ценных вещей, — проныл Херринг.

— Но у тебя тут должны быть охранники? — рявкнул Макс. — Где они, черт побери?

— Мы здесь, Макс, — раздался чей-то голос из-за полуоткрытой двери.

Херринг зажег карманный фонарик. Его луч выхватил из темноты фигуры пятерых людей, полукругом стоявших вокруг входа. У двоих были ручные пулеметы.

— Где же вы, ребята, были вчерашней ночью, когда Хоган отправился в поездку без охраны? — издевательски спросил Макс.

— Спроси Херринга, — посоветовал раздраженный голос. — Он за все отвечает. Он дает приказания. Мы были здесь. Мы даже не знали, что собираются отправлять груз.

— Хорошо, хорошо, — примирительно заметил Макс. — Это ты, Малютка Дятел?

— Да, Макс, — ответил раздраженный голос.

— Хорошо, давайте пройдем в контору, — сказал Макс.

Следуя гуськом за Херрингом, несущим фонарь, мы проделали извилистый путь, преодолевая по дороге различные препятствия. Со всех сторон высились груды принадлежащих Обществу товаров: тысячи упакованных игровых автоматов, огромные стеллажи с ящиками и коробками с отечественными и импортными алкогольными напитками. Эти горы ящиков поднимались до самого потолка. Здесь же были и сотни стальных канистр, наполненных чистейшим спиртом, только недавно произведенным в Нью-Джерси на принадлежащих Обществу подпольных дистилляторах.

Мы ощупью пробрались между гигантскими пирамидами из бочек с черной патокой, которую обычно используют для производства дешевого рома.

За моей спиной Простак успел произвести в уме кое-какие подсчеты:

— Тут валяется на миллион долларов всякого барахла. Верно, Башка?

— Миллиона на два, мой мальчик, — ответил я.

Херринг открыл дверь и зажег в комнате свет. После густых сумерек склада мы почувствовали себя так, словно вышли на залитый солнцем пляж из темной кабинки для переодевания. Некоторое время мы могли лишь беспомощно щуриться друг на друга.

Макс расположился за столом Херринга. Обведя комнату рукой, он произнес бесстрастным тоном судьи:

— Прошу вас сесть, господа, и говорить правду и ничего кроме правды. И чтобы никаких выкрутасов. — И он свирепо посмотрел на Херринга и охранников.

Херринг с несчастным видом встал со своего места и робко прочистил горло, собираясь что-то сказать. Макс прервал его на полуслове. Оскорбительно-вежливым тоном он произнес:

— Мой дорогой мистер Херринг, в свое время вы тоже получите слово. Пожалуйста, присаживайтесь. Вначале я хотел бы выслушать свидетелей.

Херринг промычал что-то нечленораздельное. Макс грохнул своим огромным кулаком по столу, и мистер Херринг осел на стул, тихо бормоча:

— Я имею право на справедливый суд. Я не виноват.

— Да, вы имеете право, дорогой мистер Херринг. И если вы не виноваты, то вы не виноваты.

Макс зловеще улыбнулся. Он вел себя, как кот, решивший поиграть с мышью. Мне это не нравилось.

— Итак, Малютка Дятел, — обратился Макс к сварливому охраннику с ручным пулеметом, — отдай свою игрушку Башке и давай послушаем, что ты нам скажешь.

Малютка Дятел послушно протянул мне свое оружие и сказал:

— По правде сказать, Макс, мы ничего не знаем.

— Хорошо, Малютка Дятел, — продолжил Макс. — Чем вы, ребята, занимались в тот день?

Раздраженный Малютка Дятел неожиданно робко и смущенно ответил строгому суду:

— Мы играли в карты возле ящиков с пивом.

— И попивали пивко? — высказал предположение Макс. Малютка Дятел виновато кивнул. Тут вмешался еще один охранник:

— Но мы получили разрешение мистера Херринга. Макс, я помню, как он сказал: «Идите и раскупорьте по паре бутылочек. Грузовик еще не скоро будет готов». Это его слова.

— Ага, — подхватил третий. — Сейчас я припоминаю. Часа через два я пошел в туалет. По дороге я заскочил к мистеру Херрингу и спросил его, неготов ли грузовик. Он сказал, что грузовик уже уехал.

— И тебе не показалось странным, что грузовик уехал один, без вашего сопровождения? — поинтересовался Макс. Охранник совсем упал духом.

— Сказать по правде, Макс, мы все к тому времени хорошо окосели от этого пива.

— Окосели, ну и ослы, — рассердился Макс. — Если вы пьете и не знаете, что творится у вас под носом, если вы косеете от пива, то надо кончать пить на работе!

— Хорошо, Макс, — промямлил свидетель. — Но мы пили это чертово голландское пиво.

— Крепкое, зараза, — прокомментировал другой.

— В следующий раз будете пить отечественное, — сухо сказал Макс.

Я наблюдал за Херрингом все время, пока Макс выстраивал перед ним стену из обличающих показаний.

Тот понимал, что песенка его спета и что Макс играет с ним в очень опасную игру.

Обмякший на стуле Херринг представлял собой весьма жалкое зрелище. Правая сторона его лица непрерывно подергивалась. Его беспомощный, полный ужаса взгляд блуждал по комнате, ища дорогу к спасению. Он походил на загнанную в угол крысу. Да, парень понимал, что ему крышка. Он знал, зачем мы здесь. Я почувствовал, что жалею его. Но на кой черт он это сделал? Общество платило ему три сотни в неделю. Зачем он все это сделал? Расточительная жена? Понадобились деньги на дорогую девку? Или лошади? К черту. Не имеет смысла тратить на него сочувствие. Это наша работа. Идиот сам вырыл себе могилу, и мы поможем ему устроиться в ней поудобней. Впрочем, пусть начальство решает, что с ним делать. До меня донесся голос Макса: