Однажды разбитое сердце - [85]
– Ты в порядке? – спросила Эванджелина.
Он встретился с ней взглядом и зевнул.
– Я… я… – Он недолго колебался, а затем взял паузу, чтобы потереть глаза. – Я в порядке. Просто устал от… – Джекс покачнулся.
– Джекс. – Эванджелина протянула руку, чтобы поддержать его.
Он отпрянул.
– Я в порядке, – повторил он, но даже эти слова сопровождались зевотой.
– Ты засыпаешь на ногах.
– Я не… – Джекс снова зевнул, широко растянув рот и закрыв глаза.
– Джекс! – Эванджелина быстро встряхнула его, чтобы он проснулся.
Он моргнул, глядя на нее затуманенными глазами, как будто был пьян. В нем не осталось ничего острого. С его округлившимся лицом, взъерошенными золотистыми волосами и сонными голубыми глазами. При других обстоятельствах это могло бы показаться забавным, но сейчас выглядело слегка комично. Эванджелина представляла это в качестве заголовка скандальной газеты. «Принц сердец убит сном! Повержен сном! Уничтожен сном!»
Но эта усталость казалась неестественной.
– Джекс, мне кажется, с тобой что-то не так.
– В этом нет ничего нового. – Он одарил ее медленной, лукавой улыбкой. – Мне просто нужно… найти кровать.
Он, пошатываясь, побрел к ближайшему участку кладбища, как будто этого было достаточно.
– О нет… – Эванджелина схватила его крепкую руку и притянула к себе. Но она не знала, как долго сможет удерживать его. Если Джекс в самом деле решит лечь, у нее не хватит сил поднять его. – Ты не можешь спать здесь, Джекс.
– Совсем немного, Лисичка. – Его бледные веки подрагивали. – Вероятно, это просто побочный эффект яда, – пробормотал он. – За незаслуженную силу всегда приходится платить…
Джекс покачнулся, едва не свалившись на землю.
Эванджелина схватила его за плечи, чтобы поддержать. Побочный эффект или нет, но они не могли больше оставаться здесь.
– Нам нужно попасть в безопасное место, помнишь? Скажи мне, где ты живешь.
Вместо ответа Джекс отстранился и прислонился к ближайшему дереву, обклеенному плакатами с ее изображением. Казалось, они размножились за ночь, распространяясь, словно бумажная чума. Только теперь они не просто сообщали о ее пропаже.
Эванджелина не знала, чего ей хочется больше: кричать, плакать или просто позволить Джексу свернуться калачиком рядом с ней, как будто она была его одеялом. Мало того что ее родители умерли, первая любовь была проклята сводной сестрой, она обратилась в каменную статую, потеряла лавку диковинок своего отца и вышла замуж за принца, который был проклят, а затем убит, так теперь ее еще официально обвиняли в его убийстве.
– Джекс, пожалуйста, проснись! Я больше не числюсь пропавшей без вести, меня разыскивают за убийство. – Эванджелина трясла его, пока он не открыл глаза. Но если она ожидала вразумительного ответа, то была бы разочарована. Единственной реакцией Джекса было сорвать плакат и снова закрыть глаза.
Вытащить Джекса с кладбища оказалось непросто, но еще сложнее – выяснить, где он живет. Каждый раз, когда Эванджелина спрашивала о его доме, Джекс просто качал золотистой головой и отвечал: «К ЛаЛе ближе».
К сожалению, либо квартира ЛаЛы переместилась за ночь, либо Эванджелина слишком разволновалась, чтобы хорошо ориентироваться. Она поднялась на вершину шпиля, но так и не смогла найти дом ЛаЛы среди множества лавок и многоэтажных домов. Не помогало и то, что, пока они взбирались по бесконечным ступеням, Джекс постоянно прислонялся к ближайшим дверям и стенам и бормотал что-то о яблоках.
Она рискнула купить у уличного торговца несколько кусочков фруктов, но, откусив один, Джекс уронил его и тяжело прислонился к ее плечу.
Сердце Эванджелины екнуло от этого прикосновения, что было абсолютно неправильной реакцией.
Женщина, несущая корзину с бельем, смотрела на них дольше, чем считалось бы вежливым, и Эванджелину охватила паника. Им нужно было где-то спрятаться. Они не могли и дальше бродить здесь. Кто-нибудь узнает их и вызовет королевскую стражу.
Мир просыпался с каждой секундой. Крики торговцев, продающих газеты, моллюсков и утренние морские тоники, заполонили шумные улицы внизу. Эванджелина попыталась отгородиться от шума и сосредоточиться на поиске безопасного места, где можно укрыться. Но она все время слышала звон колокольчика, весело позвякивающего бесконечной чередой звонких звуков, словно говоря: «Посмотри на меня! Посмотри на меня!»
Эванджелина, конечно, знала, что колокольчики не умеют говорить. Но мама говорила ей, что у колокольчиков есть шестое чувство. Она советовала всегда их полировать, следить за тем, что говоришь в их присутствии, и прислушиваться к звоночкам, которые звонят, когда не должны.
Эванджелина оглядела шпиль, пока не увидела веселый железный колокольчик, бешено раскачивающийся взад-вперед над закрытой черной дверью с табличкой «Уходите».
Дзинь. Дзинь. Дзинь.
Звон не прекращался, пока Эванджелина ненадолго не оставила Джекса, не подошла к двери и не постучала.
Никто не ответил.
Колокольчик продолжал звонить все яростнее.
Эванджелина дернула ручку.
Она не сдвинулась с места. Дверь была заперта, но внутри, похоже, никого не было. Надеясь, что колокольчик делает ей одолжение и показывает место, где можно укрыться, Эванджелина достала кинжал Джекса и уколола острием палец.
