Однажды разбитое сердце - [72]

Минуя еще один лестничный пролет, проводник направил их во внутренний двор с известняковыми колоннами и ночными цветами, где сложно было не заметить оков. Они блестели на фоне стен и колонн, отполированные и готовые к использованию. Кандалы для запястий, лодыжек и шей гордо красовались над игральными столами, уставленными черно-белыми шахматными досками.

Все места были пусты, но Эванджелина с ужасом представила себе вампиров, развалившихся в кожаных креслах и играющих пешками и ладьями, пока их истекающие кровью человеческие пленники корчились от боли в своих оковах.

Неприятные ощущения лишь усилились, когда их с Джексом вывели из внутреннего двора в банкетный зал. Он также напоминал те, что находились в Волчьей Усадьбе, с богатыми винно-красными коврами и огромным столом. Но здесь между люстрами висели клетки в человеческий рост, а вместо серебряных тарелок и матерчатых салфеток на столах лежало еще больше цепей и кандалов, прикрепленных к деревянным столешницам.

Эванджелина почувствовала тошноту.

К счастью, клетки все были пусты. Но и пустота эта тревожила. Где все? И куда именно вел их проводник?

– Все еще любопытно узнать о вампирах? – пробормотал Джекс.

– Почему здесь так пусто? – сказала Эванджелина себе под нос. – Где…

Она замерла, когда их проводник исчез. Он двигался быстрее, чем выпущенная из лука стрела. В одно мгновение он стоял почти в метре от них, а затем просто исчез. С необычайной скоростью проскочил в дверь в конце комнаты, оставив их одних.

– Куда он делся?

– Вот почему я ненавижу вампиров. – Джекс напряг челюсть, переводя взгляд с двери, через которую только что исчез проводник, на висящие над головой клетки. – Думаю, нам нужно выбираться отсюда.

– Я разочарован, друг мой, – произнес голос, похожий на дым и бархат, грубый и слегка гипнотический. – Ты сам научил меня, насколько полезны могут быть клетки.

Эванджелина даже не заметила, как вошел вампир. Он просто появился там, медленно приближаясь к ним. На нем не было ни плаща, ни накидки, только изогнутые кожаные доспехи и грозный бронзовый шлем, который скрывал его лицо, за исключением глаз и острых скул.

– Это ты, – выдохнула Эванджелина. – Ты тот стражник, которого я встретила на первом вечере и на шпилях.

– На самом деле я вовсе не стражник, принцесса. – Когда он заговорил с ней, его голос был гораздо мягче, словно чистый бархат без примесей дыма. – Я Хаос. Добро пожаловать в мой дом.

40

Хаос внезапно появился перед ней, взял ее облаченную в перчатку руку своей и поднес ее к месту, где могли бы быть его губы, если бы не бронзовый шлем.

Джекс наверняка попытался бы оттащить ее, но она почти не обращала на него внимание. Эванджелина совершила ошибку, взглянув Хаосу в глаза – хотя, как только она это сделала, это больше не казалось ошибкой. Разве могли быть ошибкой столь восхитительные глаза? Бутылочно-зеленого цвета, сияющие яркими вкраплениями золота, отчего казалось, что в них вонзились осколки звезд. Или он сам был звездой, опустившейся на землю, исполняющий, стоит ей только захотеть, желания одним лишь…

– Эванджелина, – прорычал Джекс. Его холодные пальцы схватили ее за щеку и потянули назад, пока их взгляды не столкнулись друг с другом. Она хотела вернуться к другим глазам – к прекрасным бутылочно-зеленым глазам. Но суровый взгляд Джекса подействовал на нее, точно противоядие от вампирских чар, напоминая, что взгляд в глаза Хаоса приведет не к исполнению желаний, а к кандалам, клеткам и острым зубам, впивающимся в кожу.

«Не делай так больше, Лисичка».

Он убрал руку с ее лица.

Эванджелина почувствовала, как ее щеки раскраснелись. Это было именно тем, о чем ее предупреждал Джекс. «Иногда вампиру достаточно одного взгляда, чтобы ты оказалась в его власти». Первый вампир был привлекателен самым ожидаемым образом, но от Хаоса словно исходило нечто иное, что-то, чего не было при прошлых их встречах. Даже сейчас она чувствовала это – искушение еще раз взглянуть на него, позабыв о том, что ЛаЛа называла его чудовищем.

Хаос рассмеялся, и смех громко и легко прокатился по зале.

– Тебе следовало лучше подготовить ее, друг мой. Похоже, она особенно чувствительна к соблазнам. А может, я просто нравлюсь ей больше, чем ты.

– Она меня ненавидит, – ласково поведал Джекс. – Так что, даже если ты нравишься ей больше, это еще ни о чем не говорит.

– Ты уверен в этом? – Хаос бросил еще один взгляд в сторону Эванджелины.

Новый прилив тепла уколол ее кожу.

Вампирские взгляды бывали разных типов. Эванджелина еще не сталкивалась с каждым из них. Она не могла полностью отличить голодный взгляд от соблазнительного, или взгляд вампира, готового броситься в погоню. Все взгляды, что она ощущала до этого, были похожи на жар, будто ее тело находилось слишком близко к огню. Она чувствовала и сейчас этот жар, исходящий от Хаоса, когда он предложил ей свою руку.

– Не волнуйся, принцесса, в эти клетки попадают лишь те, кто сам хочет там оказаться.

Эванджелина до сих пор взвешивала свои варианты. Раньше принять руку Хаоса, просто чтобы позлить Джекса, показалось бы ей заманчивым решением. Но теперь этот выбор был не столь привлекательным. Но, учитывая, что они прибыли сюда за нужной им информацией, ее терзали сомнения, разумно ли отказываться от его предложения сейчас. На самом деле отказываться от его предложения казалось неразумным, даже если бы им ничего не нужно было от Хаоса.