Однажды ночью в августе - [67]

– Он умер? – недоверчиво переспросила Мария.

– Да. Он отчетливо помнил, как его лицо накрыли холодной простыней. Помнил сладковатый запах, напоминающий аромат лилий. Помнил, как его руки касались внутренней поверхности гроба, в который его положили. Внезапно тьму прорезал очень яркий свет, и он ощутил Божественное присутствие. Прежде чем успели заколотить гроб, этот человек сумел приподняться и сесть. – (Мария смотрела на Андреаса как завороженная. Она никогда не слышала ничего подобного.) – Такое может произойти с человеком только по одной причине, Мария. Бог… Бог хотел спасти его. И для него был только один способ отблагодарить Бога за свое чудесное спасение. Как только его выпустили из тюрьмы, он пошел в монастырь и отдал свою жизнь служению Господу. В конце концов ему разрешили принять священный сан.

– Ты хочешь сказать, он воскрес? – спросила Мария, не зная, что и думать.

– Да, он воскрес из мертвых, – без колебаний ответил Андреас. – А если бы ты увидела его, у тебя не осталось бы никаких сомнений. Он подобен Христу. Он не такой, как мы с тобой. – (Мария слегка нахмурила брови, однако перебивать не стала, давая Андреасу возможность высказаться.) – После такого нельзя не уверовать во все… это! – Андреас потряс Библией перед лицом Марии. – И если бы меня выпустили отсюда хотя бы на один день, я бы непременно разыскал того священника.

– Ты хочешь сказать, что больше его не видел? – Мария была ошеломлена.

– В тот день он случайно оказался в нашей тюрьме, Мария. Но его визит изменил мою жизнь. Я больше ничего не боюсь. Прежде я смотрел, как солнце заходит за тюремные стены, и плакал. Я не мог вынести того, что прошел еще один день этой жалкой жизни. Теперь я смотрю на закат и радуюсь, потому что каждый прожитый день приближает меня к Господу.

В двери повернулся ключ. Мария встала. Она была сбита с толку. Андреас говорил как восьмидесятилетний старик, а не как мужчина, которому слегка за сорок. Это было тревожно и странно.

Мария заверила Андреаса, что следующей встречи ему не придется ждать так же долго, как этой. Женщину быстро отвели к тюремным воротам.

На обратном пути у Марии было достаточно времени, чтобы обдумать слова Андреаса. Она сама постоянно посещала храм, слушала церковное пение, испытывая при этом умиротворение, внимала отрывкам из Евангелия во время службы и не сомневалась, что все это правда. Она соблюдала пост в Страстную пятницу и два дня спустя с радостью поздравляла других верующих: «Христос анести! Христос воскрес!» И сама с искренней верой отвечала: «Алитос анести! Воистину воскрес!» Она считала, что человек действительно однажды победил смерть, но произошло это много лет назад в Иерусалиме, а не в обозримом прошлом в ираклионской тюрьме.

Был ли священник, посетивший Андреаса, тем, за кого себя выдавал? Или он был шарлатаном? А может, это всего лишь плод воображения Андреаса? Впрочем, если несчастный находил утешение в воспоминании об этой встрече, имела ли значение истинная природа того, кто его облагодетельствовал?

Мария рассказала мужу о вновь обретенной вере Андреаса, но тот отнесся к этой новости со свойственным ему скепсисом:

– Если он думает, что Бог поможет сократить его срок, то его ждет глубокое разочарование.

* * *

Только через несколько месяцев Марии удалось выкроить день для нового свидания с Андреасом. Тюремный надзиратель, казалось, ждал встречи с ней, чтобы в очередной раз ее припугнуть. По его требованию Мария выложила на стол все содержимое сумки. Тюремщик скрупулезно рассмотрел и потрогал каждую вещь: ключи, кошелек, список покупок, помаду, расческу. И хотя вряд ли кому-то из обритых наголо заключенных могла понадобиться расческа, он на всякий случай забрал ее у Марии и опять подошел так близко, что она была вынуждена терпеть запах перегара и вчерашнего ужина. Однако на сей раз надзиратель ее не тронул.

Тем не менее этот пожилой толстяк неизменно вызывал у Марии чувство гадливости. Борясь с отвращением, она покорно зашагала за охранником к блоку Андреаса. Женщина застала своего зятя стоящим на коленях. Какое-то время он продолжал сосредоточенно молиться, будто не осознавая чужого присутствия в камере.

Наконец он открыл глаза и поднялся на ноги. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Андреас переживает некий религиозный опыт. Его глаза смотрели сквозь нее, куда-то вдаль. Он напомнил Марии волхвов, восторженно взирающих на младенца Иисуса.

Казалось, взор Андреаса проникает за пределы этого мира – точь-в-точь как у священника, про которого он рассказывал в прошлый раз. Его глаза сияли каким-то неземным светом.

Андреас признался, что прочел Библию до конца, и пустился в рассуждения. Мария сделала вид, что внимательно слушает, – ей не хотелось задеть его чувства. Но, услышав, как в двери поворачивается ключ и охранник возвещает об окончании встречи, она впервые ощутила радость.

Глава 18

У Манолиса теперь была собственная команда рабочих. Утром он вместе с Яннисом решал дела в конторе, а во второй половине дня работал бок о бок со своими подчиненными. Манолис явно обладал талантом располагать к себе людей – во всяком случае те, кого он нанимал, были ему преданы. Подобная сплоченность коллектива вдвое сокращала время работы, да и гарантия бонуса не давала бить баклуши, поэтому сроки никогда не срывались. Заказы сыпались как из рога изобилия, так что график команды Манолиса был расписан до конца года.