Однажды ночью в августе - [62]

Время тянулось очень медленно. Мария попросила Софию поиграть в кухне, чтобы «не разбудить дедушку».

Вскоре приехал доктор Киритсис. Он нередко забирал жену и дочь из дома Вандулакисов, поэтому его приход не стал для Софии неожиданностью. Однако выражение лица Николаоса встревожило девочку.

– Что это с папочкой? – спросила она мать, когда Никос поспешно вышел.

– Я думаю, он просто устал, моро му… Наверняка у него был очень напряженный день на работе.

Десять минут спустя Николаос вернулся в кухню. Лицо его было бледным. Он сел за большой кухонный стол и взял руки дочери в свои ладони.

– София, – ласково начал он. – Давным-давно, когда ты была совсем маленькой, умерла твоя йайа, твоя бабуля. Мегалос-Паппус долгое время очень грустил, но он знал, что однажды они с бабушкой снова будут вместе.

– И сейчас он там? С бабулей? – деловито спросила София.

Одна из ее школьных подруг на прошлой неделе потеряла деда, поэтому девочка знала, куда уходят очень старые люди.

Мария посмотрела на мужа: она знала, что он не верит в загробную жизнь, и решила прийти ему на помощь.

– Да, София. Он сейчас с бабушкой.

Девочка заплакала, но, когда родители обняли ее, быстро успокоилась. София хотела в последний раз увидеть своего дедушку, и ей разрешили взглянуть на него от дверей гостиной.

Кирия Хортакис была безутешна, и Мария решила остаться с ней, а Николаос повез Софию домой.

Мария покинула дом Вандулакисов, как только туда приехали дочери Александроса со своими мужьями. Ольга и Ирини всегда довольно холодно относились к сестре покойной жены их брата, и Мария представляла, насколько несправедливым они сочтут тот факт, что она была последним человеком, видевшим их отца живым.

Формально только ближайшие родственники могли скорбеть по усопшему, так что водителю Ольги было поручено отвезти Марию домой.

Александрос Вандулакис упокоился с миром тридцать шесть часов спустя. Похороны прошли в центральной церкви Неаполи в присутствии нескольких сотен человек. Церковь не смогла вместить всех сразу – работников поместья, местных чиновников, родственников и друзей, – однако засвидетельствовать свое почтение покойному в итоге смог каждый. Александроса все очень любили.

Стоял погожий, тихий день. Слушая звон колоколов после службы, Мария вспомнила об Андреасе. Мог ли он слышать эту грустную музыку? Все-таки тюрьма находилась менее чем в пяти километрах отсюда.

Мария решила, что Ольга с Ирини вряд ли кинутся писать брату о случившемся сразу после похорон. А потому сообщить грустную весть Андреасу предстояло именно ей. Она решила навестить его в ближайшее время. Мария знала, что Александросу Вандулакису очень бы этого хотелось.

Чтобы исполнить задуманное, Марии пришлось на время забыть о своем страхе перед тюремным надзирателем. Он встретил ее как обычно – в пропахшей потом форме и с мерзкой ухмылкой на лице. Однако даже надзиратель был способен на уважение к чужому горю. Поэтому он нашел досье Андреаса без лишних проволочек и привычных сальных шуточек, сделал в нем пометку и тут же вызвал охранника, чтобы тот проводил женщину к нужному блоку.

Андреас также не остался равнодушен к трауру Марии.

– Твой отец? – спросил он, как только за ней заперли дверь. – Мне так жаль…

Гиоргос был на несколько лет старше Александроса.

– Мы можем присесть? – тихо произнесла Мария, и Андреас тут же опустился на свою кровать. Мария привычно выдвинула маленький стул, прятавшийся под столом, и тоже села. – Боюсь, речь о твоем отце, Андреас. Он умер два дня назад. Прими мои соболезнования.

Андреас обхватил голову руками в беззвучной молитве. Когда он вновь посмотрел на Марию, в его глазах стояли слезы. Но он не заплакал. Отчего-то ему было трудно дать волю своим чувствам.

– Я была там, когда это произошло, – объяснила Мария. – Он умер очень мирно. Но перед этим я успела сообщить ему, что передала тебе письмо.

Какое-то время Андреас молчал.

– Я бы хотел кое-что тебе показать, Мария, – наконец произнес он довольно спокойно и потянулся за Библией, что одиноко лежала на столе. Осторожно, будто то был лист сусального золота, Андреас вытащил листок бумаги, служивший закладкой. Это было то самое письмо, но уже без конверта. – Посмотри. Посмотри, что он пишет мне. – Андреас протянул письмо Марии, но, прежде чем она смогла разобрать хоть слово из написанного, передумал и с каким-то странным воодушевлением воскликнул: – Хотя лучше я сам! Вот, послушай!

Пока Андреас читал письмо, Мария заметила про себя, как одинаково звучат голоса отца и сына.

Дорогой Андреас,

мне очень жаль, что осознание этой простой истины заняло у меня столько времени. Видимо, я тугодум.

Мне просто хотелось сказать тебе одну вещь.

Если Мария смогла простить тебя, то и я тебя прощаю.

Твой любящий отец

Мария не поднимала глаз, пока Андреас повторял слова своего отца. Он произносил их с таким трепетом, будто они были цитатой из Священного Писания.

– Если Мария смогла простить тебя, то и я тебя прощаю. – (Она увидела, как по щекам Андреаса потекли слезы, и ощутила ком в горле.) – Отец простил меня, Мария. Я не мог себе такого представить… Перед смертью он даровал мне прощение… (Она хотела было дотронуться до его руки в знак утешения, но в последний момент сдержалась.) – Мария, я не сомневаюсь, что ты настоящий ангел. – Андреас посмотрел ей прямо в глаза.