Одна как стебель сельдерея - [38]

Шрифт
Интервал

О дареном коне, а также о коллекции слонов, свиней и пр

Требую во всеуслышание запретить раз и навсегда чудовищный обычай делать подарки. Своими отвратительными сувенирчиками, своими презентами люди отравляют жизнь и себе, и тем, кому их преподносят: как известно, подарок почти никогда не оправдывает ожиданий. Ты хочешь, чтобы тебе подарили кольцо? А тебе преподносят скороварку. Мечтаешь о путешествии на Канары? А тебе дарят добермана. Нет уж, спасибо! Кто сказал, что дареному коню в зубы не смотрят?

Я на всю жизнь запомнила один из последних подарков моего бывшего жениха. Вместо колечка суженый приволок мне в день помолвки рождественский набор. Из тех, что к празднику раздают на работе. Традиционный кулич и прочие сладости плюс бутылка ликера — будто он не знал, что я в рот не беру спиртного!

А как ведут себя друзья, когда они узнают, что ты коллекционируешь что-нибудь? Не приведи Господь! Мой двоюродный брат был вынужден объявить всем, что прекращает коллекционировать слонов. Войти в его комнату — все равно что войти в слоновник. Моя подруга Лара пока еще держится. Она собирает коллекцию свинок. Чего только у нее нет! Постеры, подсвечники в форме свиньи, покрывала с вышитыми хрюшками, огромная свинья из венецианского стекла и даже ночная рубашка с портретом подмигивающей свиньи. Когда я захожу к ней, такое ощущение, будто я попала в свинарник. Но, как говорится, на вкус и цвет товарища нет.

Наше отношение к подаркам не распространяется на бумагу, в которую они завернуты. Почему-то все — кто раньше, кто позже — в один прекрасный день перестают выбрасывать подарочную бумагу. Даже такой человек, как я, который выбрасывает все, даже новый билет на самолет или квитанцию из химчистки, даже я оставляю бумагу. На всякий случай. А вдруг решу передарить какой-нибудь подарок, будет во что завернуть… Не говоря уже о том, черт возьми, что это гораздо экологичнее, чем переработка макулатуры!

Квартирный вопрос

Не знаю, обманывали ли вас когда-нибудь с милой улыбкой на лице. Это своего рода мрачный ритуал. Приведем классический пример с квартирой. Это происходит примерно так.

Ты арендуешь или покупаешь квартиру, и можно сразу въезжать. Нет проблем, все новое, все в порядке, и хозяева тебя уверяют: «Достаточно только побелить». Эти слова предвещают большую катастрофу Все это я пережила на собственном опыте. У меня есть маленькая однокомнатная квартирка в Милане — сорок квадратных метров. А за вычетом толщины перегородок вообще в три раза меньше. Такая барсучья норка с толстыми стенами, как в мавзолее Галлы Плацидии в Равенне. Человек, который мне продал эту квартиру, божился, что все в порядке и достаточно побелить потолок. Я торжественно поклялась себе, что когда-нибудь разобью ему физиономию. Или хотя бы фару на машине. В этой квартире было пятнадцать слоев обоев; когда я их обрывала, казалось, что я тасую карточную колоду.

И вот появляется надежный маляр, честный сантехник, электрик, который к тому же приходится дальним родственником. Это обнадеживает. Вселяет уверенность. Уверенность в неминуемость катастрофы. Обычно они заходят, «здрасте-здрасте», что-нибудь ломают, а потом идут обедать.

Есть еще одна проблема. Уж не знаю почему, но когда приходится иметь дело с рабочими, начинаешь говорить на другом языке. Ты говоришь: «Нужно убрать три ряда плитки», а они убирают тридцать три; «Сделайте мне розетку здесь», а потом находишь ее в другом месте; душ привинчивают на уровне пояса, а полки вешают так высоко, что снять нужную вещь можно только подпрыгнув, как баскетболист к корзине. А еще тебя спрашивают с невинным видом: «Хозяйка, выпуска заподлицо делать будем?» Ну вот. Появляются они, выпуска, но ты никогда про них не слышала. А ведь ты окончила филфак! Чешешь в затылке, но тебе на ум приходят только рубашки навыпуск, которые тут явно ни при чем. Что же делать? Простодушно интересуешься: «А вы бы как сделали?» Отвечают: «Лучше заподлицо». Ясно. И лишь когда расплачиваешься с рабочими, понимаешь, что эти выпуска стоят, как бриллиантовое колье, если не больше.

В результате у меня крошечный дом с зелеными стенами, как в психушке, полками на потолке и единственной розеткой для телевизора. В кладовке.

Домашняя версия «Секретных материалов»

Сегодня у меня пропала сковородка. Я до сих пор не могу успокоиться. Всегда стояла здесь, на полке. А теперь ее нет. Исчезла. Никаких следов. Хоть бы записочку оставила! Ну чистой воды «Секретные материалы», если кто помнит такое кино. Возможно, провалилась в третье измерение. А у вас дома разве никогда не происходят паранормальные явления? Не верю. И в вашей стиральной машине никогда не пропадают носки? Клянусь, в один прекрасный день я установлю перед своей стиральной машиной телекамеру и отправлю отснятую кассету в какую-нибудь передачу типа «Очевидное — невероятное».

Каждый раз одно и то же. Я держу в руках пару носков (две штуки). Один правый и один левый. Я в здравом уме и твердой памяти, я вменяема, я отлично их вижу. Вот они, у меня в руках — два носка. Наклоняюсь, открываю дверцу, кладу их в барабан. Устанавливаю программу «Сильно загрязненное белье» (да, знаю, белье от высокой температуры сваливается в комок, как бумага, но я обожаю чистоту). Жду. Полоскание. Отжим. Открываю. Трусы, полотенца, майки… все на месте. А носок только один. Второй, черт его побери, исчез. Самостоятельности ему, видите ли, не хватало. Свободы захотел.


Рекомендуем почитать
Вниз по Шоссейной

Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.


Блабериды

Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.


Офисные крысы

Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.


Маленькая фигурка моего отца

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Ночной сторож для Набокова

Эта история с нотками доброго юмора и намеком на волшебство написана от лица десятиклассника. Коле шестнадцать и это его последние школьные каникулы. Пора взрослеть, стать серьезнее, найти работу на лето и научиться, наконец, отличать фантазии от реальной жизни. С последним пунктом сложнее всего. Лучший друг со своими вечными выдумками не дает заскучать. И главное: нужно понять, откуда взялась эта несносная Машенька с леденцами на липкой ладошке и сладким запахом духов.