Одиссея последнего романтика - [15]

Вы в Петербург езжали по делам —

Иль, ежели за делом приезжали,

То, вероятно, не селились там…

Литовский замок^{43}, впрочем, вы видали —

Я говорю без оскорбленья вам,—

О нет, вы не сидели в заключеньи,

Ни — даже за долги в известном отделеньи^{44}.

3

Но, может быть, вы в северную ночь

Болезненно-прозрачную бродили

По городу, как я… когда невмочь

От жару, от тоски, от страшной пыли

Вам становилось… Вас тогда томили

Бесцельные желанья — вы бежали прочь

От этих зданий, вытянутых фронтом,

От длинных улиц с тесным горизонтом.

4

Тогда, быть может, память вас влекла

Туда, где «ночь над мирною Коломной

Тиха отменно»^{45}; где в тиши цвела

Параша красотой своею скромной;

Вы вспоминали, как она была мила,

Наивно любовавшаяся томной

Луной, мечтавшая бог весть о чем…

И, думая о ней, вы думали о нем.

5

О том певце^{46} с младенческой душою,

С божественною речью на устах,

С венчанной лаврами кудрявой головою,

С разумной думой мужеской в очах;

Вы жили вновь его отрадною тоскою

О тишине полей, о трех соснах,

Тоской, которой даже в летах зрелых

Страдал «погибший рано смертью смелых».^{47}

6

Иль нет — простите, я совсем забыл —

Вы человек другого поколенья:

Иной вожатый вас руководил^{48}

В иные страсти, муки и волненья;

Другой вожатый верить вас учил…

И вы влюбились в демона сомненья,

Вблизи Коломны Пушкина — увы! —

С тем злобным демоном бродили вечно вы!

7

А может быть, и вовсе не бродили,

Что даже вероятней… По ночам

Вы спали, утром к должности ходили

И прочее, как следует… Но вам

Европеизм по сердцу… Выходили

Из оперы вы часто, где певцам,

Желая подражать приемам европейским,

С остервенением вы хлопали злодейским.

8

Зимой, конечно, было это; нос

Вы в шубу прятали — и не глядели

Кругом… и гнал вас северный мороз

Скорей — но не домой и не к постели —

На преферанс… Но, верно, удалось,

Когда вы на санях к Морской^{49} летели,

Вам видеть замок с левой стороны…

И дальше вы теперь идти со мной должны.

9

В Коломне я искать решился героини

Для повести моей… и в том не виноват.

В частях других, как некие твердыни,

Все дамы неприступны… как булат

Закалены… в китайском^{50} тверды чине…

Я добродетели их верить очень рад —

Им только семь в червях представить могут

грезы,

Да повесть Z… исторгнуть может слезы

10

А героиня очень мне нужна,

Нужнее во сто тысяч раз героя…

Герой? герой известный — сатана…

Рушитель вечный женского покоя,

Единственный… Последняя жена,

Как первая, увлечена змеею —

Быть может… демон ей сродни,

И понял это в первые же дни…

11

По-старому над грешною землей,

Неистощимой бездною страданий,

Летает он, князь области мирской…

По-старому, заклятый враг преданий,

Он вечно к новому толкает род людской,

Хоть старых полон сам воспоминаний.

Всегда начало сходится с концом,

И змей таинственным свивается кольцом.

12

Он умереть не может… Вечность, вечность

Бесплодных мук, бессмысленных страстей

Сознание и жажды бесконечность!..

И муки любит старый враг людей…

И любит он ту гордую беспечность

Неисправляемых Адамовых детей,

С которою они, вполне как дети,

Кидаются в расставленные сети…

13

. . . . . . . . . . . . . . .

14

Но что до ней, что до него?.. С зарею

Слилась заря… и влагою облит

Прозрачною, туманной, водяною —

Петрополь весь усталый мирно спит;

Спят здания, спят флаги над Невою;

Спит, как всегда, и вековой гранит;

Спит ночь сама… но спит она над нами

Сном ясновидящей с открытыми очами.

15

Болезненно-прозрачные черты

Ее лица в насильственном покое.

То жизнь иль смерть? Тяжелые мечты

Над ней витают… Бытие иное

В фосфоре глаз сияет… Страшной красоты

Полна больная… Так и над Невою

Ночь севера заснула чутким сном…

Беда, кто в эту ночь с бессонницей знаком!

16

Беда тебе, дитя мое больное!..

Зачем опять сидишь ты у окна

И этой ночи влажное, сырое

Дыхание впиваешь?.. Ты больна,

Дитя мое… засни, господь с тобою…

Твой мир заснул… и ты не спишь одна…

Твой мир… и что тебе за дело до иного?

Твой мир — Коломна, к празднику обнова.

17

Известный круг, балки, порою офицер

Затянутый, самодовольно-ловкой…

Мечтай о нем… об этом, например,

С усами черными… займись обновкой…

Вот твой удел; цвет глаз твоих так сер,

Как небо Петербурга… Но головкой

Качаешь ты, упрямица, молчишь,

С досадой детской ножкой в пол стучишь.

18

Чего ж тебе?.. Ты точно хороша —

Утешься… Эти серенькие глазки

Темны, облиты влагой… в них душа

И жажда жизни светится. Но сказки

Пока тебе любовь и жизнь… Дыша

Прерывисто, желанья, грезы, ласки

Передаешь подушке ты одной…

Ты часто резвишься, котенок бедный мой!

19

Гони же прочь бессонницу, молю я:

Тебе вредна болезненная ночь,

Твои уста так жаждут поцелуя,

И грудь твоя колышется точь-в-точь,

Как сладострастная Нева… Тоскуя,

Ведь ты сама тоски не хочешь превозмочь.

Засни, засни… и так уж засверкали

Твои глаза холодным блеском стали.

20

Погибнешь ты… меж ночью и тобой

Родство необъяснимое заметно…

Забудь о нем… Удел прекрасен твой,

Со временем и он блеснет тебе приветно

В лице супруга с Анной, даже со звездой,^{51}

Чего тебе… Но тщетно, тщетно, тщетно!

Погибла ты… и чей-то голос над тобой

Звучит архангела судебною трубой.

21

Не слышишь ты, но вся природа внемлет

Ему в забвении, как первая жена,

И чутким сном под этот голос дремлет.

Таинственного трепета полна,

Тоска ее глубокая объемлет…

Князь области воздушной, сатана,