Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [75]
Мой палец дернулся, спустив оба курка. Но в самый последний миг, в ту долю секунды, когда порох на полках уже вспыхнул, но выстрелы еще не прозвучали, — я направил стволы пистолета вверх, к потолку. Зачем это сделал? Не знаю. Возможно, не хотел в самом ближайшем будущем слушать попреки тех, кого убьет сломавший решетку тигр.
Пистолет выстрелил удивительно тихо. Вспышку я не увидел, перед глазами стояла непроглядная тьма. Потом я, кажется, упал, но не почувствовал того, все чувства заглушала наполнившая тело боль, — потом не стало и ее, вообще ничего не стало. Меня не стало тоже.
Слишком пространных комментариев к событиям 1761 года не будет. Это не теоремы, нуждающиеся в доказательствах. Это постулаты. Хотя, конечно, постулирование происходило не столь произвольно, как у большинства фанфикёров, пишущих с опорой лишь на собственную богатую фантазию, палец и потолок.
Пожалуй, лишь метаморфоза бывшего матроса, а ныне штурмана Эбрахама Грея нуждается в пояснениях. Они будут даны, но позже, когда этот до поры скрывающийся за кулисами персонаж выйдет на авансцену.
Спойлер: совершенно напрасно Джим Хокинс верил письмам капитана Смоллетта, где тот писал, что навсегда позабыл о море, живет тихой семейной жизнью, внуков пестует… Тот бы, может, так и жил, но у мистера Блендли, шурина капитана, имелись свои планы, и Смоллетту отводилась в них важная роль. А от брата своей жены капитан зависел, и весьма сильно.
А вот события, происходившие на острове и рядом с ним в связи с сокрытием клада, прокомментировать необходимо. Иначе возникнет закономерный вопрос: а почему экипаж «Моржа» прислал капитану черную метку ради всего лишь трети добычи? Отчего матросы не замахнулись сразу на всё сокровище? «Всё взять и поделить!», как советовал незабвенный П. П. Шариков.
По демократичным пиратским обычаям все добытое делилось на равные доли, причем у руководящего состава базовая ставка умножалась на некий коэффициент: у капитана на 2, у квотермастера на 1,5, у канонира и судового плотника на 1,25 и т.д. Плюс к тому оговаривались небольшие единовременные премии за отличия в каждом конкретном бою и компенсации за увечья.
Цифры коэффициентов не были догмой, незначительно менялись на разных кораблях. Самые авторитетные капитаны могли выторговать и 3 доли, и 4, но ни треть, ни четверть общей добычи им никогда не причиталась.
В связи с чем возникают вопросы к писателю Рафаэлю Сабатини и порожденному его фантазией благородному пирату — капитану Питеру Бладу. Слишком уж лихо Блад швыряет налево и направо десятки тысяч из общих денег. Он и без того со своими моральными принципами двадцатого века выглядит в веке семнадцатом неимоверно фальшиво, как купюра в три доллара. А уж беззастенчивое единоличное распоряжение «общаком» вообще ни в какие ворота не лезет. С такими замашками Питер Блад живо прогулялся бы по доске в море, порадовав местных акул, а мисс Арабелла умерла бы старой девой, не дождавшись своего жениха.
Однако Флинт не был пиратом «диким», как Питер Блад. Действовал в рамках некоей системы, под патронажем государства. Иначе и быть не могло. Вторая четверть 18 века — не самое благоприятное время для вольных пиратов. И морские державы, и крупные частные компании, вроде Ост-Индской, всерьез взялись за «береговое братство». Встречались и тогда пираты самостийные, грабящие на свой страх и риск, ни на кого и ни на что не оглядываясь. Но карьеры их надолго не затягивались, длились считанные годы, а то и месяцы. Два десятилетия морских грабежей, как у Флинта, — совершенно не реальный срок для вольного пирата.
Тем не менее мы вполне оправданно называем команду «Моржа» пиратами. Ветераны, служившие у Флинта еще в те времена, когда он был Тейлором, хорошо помнили период «дикого» пиратства в Индийском океане. Они же принесли в новую жизнь кое-какие обычаи из прежней — например, те же матросские сходки и черные метки. К тому же граница между приватирством и откровенным пиратством тонка и условна, практически все приватиры пересекали ее сплошь и рядом. Одних ловили за руку и судили, других нет. Как мы помним, за Флинтом и Билли Бонсом числилось обыкновение резать пленников, как свиней. Совершенно недопустимая практика для приватиров, экипажи захваченных ими судов получали статус военнопленных. Но если очень хочется и никто не видит… в общем, жертвы с располосованными от уха до уха глотками отправлялись кормить акул.
Однако раздел добычи никак не мог происходить по обычаям пиратской вольницы. Достаточно один раз не отдать королю его долю — и всё, прощай, легальный статус. Полтора десятилетия под испанским флагом приучили людей Флинта умерять свои аппетиты. Лучше получить треть, но жить с прочным тылом, чем неприкаянно метаться по морям затравленными волками, под постоянной угрозой виселицы. И лишь когда законная треть ужалась до десятой части — вот тогда дело дошло до бунта и черной метки.
Действительно ли Флинт предложил Аллардайсу обмануть и Компанию, и губернатора, и экипаж «Моржа», наобещав изрядную долю сокровища? Более чем вероятно. Без сообщника в том, что затевал капитан на острове, было не обойтись. И трудно придумать, что еще могло сподвигнуть Аллардайса на такую рискованную авантюру, кроме огромных денег.
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.
В этой книге излагаются истории четырех олигархов: Бориса Березовского, Романа Абрамовича, Михаила Ходорковского и Олега Дерипаски — источником личного благосостояния которых стала Россия, но только Лондон обеспечил им взлет к вершинам мировой финансово-экономической элиты.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.