Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [173]
Он что-то громко выкрикнул на своем языке — не сообразил от волнения, что его не поймут.
Я не пытался разобрать смысл слов. Я решал сложную задачу: куда выстрелить так, чтобы убить его наповал и не зацепить Пэт. Наповал и никак иначе, чтобы в агонии не резанул любимой по горлу.
В пистолете был единственный заряд. Расстояние — шесть шагов, как на серьезной мужской дуэли. А задача, похоже, решения не имела.
Он снова выкрикнул те же слова, но громче. Клинок сабли чуть дернулся. По шее Пэт побежала капля крови.
Я выстрелил.
Упали оба. И не двигались.
Я стоял, оцепенев. Сил подойти не было. Я не хотел узнать результат своего выстрела.
Пэт шевельнулась. Ольсен признаков жизни не подавал. Она отодвинула в сторону обезьянью лапу. Встала на колени. Опустила взгляд, увидела, как на ее коротком полукамзоле юнги, слева, расползается красное пятно. Тихо-тихо произнесла:
— Вот теперь мы в расчете, Хокинс… В полном расчете…
И она оплыла набок.
13. Колокол и судьба
Близилось время расставания.
Я уговаривал доктора отправиться со мной в Англию: побывать на нашей свадьбе, пожить в Хокинс-Холле. С бородой, в облике франко-канадца Дезембаля, — даже в наших местах Ливси сохранил бы инкогнито, никто бы его не опознал.
— Мне очень бы хотелось… Но не могу, друг мой Джим, и без того слишком задержался, — печально ответил доктор. — В Канаде еще не все закончено, предстоят большие события. Я должен быть там.
Тогда я не стал расспрашивать, но много позже понял: конечно же, он что-то знал о готовящемся Ньюфаундлендском десанте, о последней и вновь неудачной попытке короля Людовика вернуть свои заморские владения.
Чтобы хоть как-то продлить общение с доктором, я пригласил его составить мне компанию в пробном плавании «Патриции» вокруг острова, состоявшемся по завершении ремонта.
Матросов для работы с парусами мне не хватало, особенно после того, как юнга Истлинг был отправлен на берег с важным заданием. С важным, но безопасным: врагов на острове не осталось, погоня нашей пятерки во главе с доктором и Жофреем завершилась полным истреблением последних неприятелей (никакой шлюпки у них, кстати, не было: не желая отвечать за все свои злодейства, они лишь искали, где укрыться и пересидеть до нашего отплытия, и низложенный Грей лгал, желая сделать смертный мой час еще тягостнее).
Людей не хватало, и доктор временно одолжил мне двоих французов, причем ему уже не пришлось трудиться переводчиком: китобои помаленьку научились понимать мои команды, и с Вайсгером, новым нашим боцманом, нашли общий язык. Ливси предлагал мне забрать их насовсем, говоря, что с остальными как-нибудь доберется до Канады. Я отказался: вернется Истлинг, и одно вахтенное отделение мы наскребем, а Бразилия не дальний свет, в ближайшем порту пополним экипаж.
…Шхуна в пробном рейсе вела себя выше всяких похвал: идеально слушалась руля, надежные заплаты на пробоинах в правом борту «Патриции» позволяли выдержать океанское плавание.
Пробоина в левом борту, полученная другой Патрицией (увы, от моей руки) оказалось несерьезной, пуля скользнула по ребрам, прежде чем пробить сердце Ольсена-Обезьяна. Шрам останется навсегда, но я расстраивался от этого обстоятельства больше, чем Пэт. Она вообще отнеслась к ранению как-то странно, чуть ли не обрадовалась ему, говорила, что теперь ничто и никогда не будет между нами стоять… Как будто раньше что-то стояло.
Море вокруг острова было на удивление спокойным, ветер не позволял развить приличный ход, но я никуда не спешил. Миновав траверз Бизань-мачты, вообще убрал паруса и лег в дрейф. И вскоре увидел ожидаемое: по водам пролива в нашу сторону стремительно плыл индейский челнок с двумя моими братьями на борту.
Глядя, как налегает на весло Хитрая Лисица, я вдруг задумался: а как, интересно, зовут мою кровную сноху и тещу Ливси? Небось, какая-нибудь Веселая-Ондатра-ныряющая-но-всегда-выныривающая? Спросил у доктора.
— Ее зовут Кора.
— А по-настоящему, по-индейски?
— Просто Кора. Она дочь британского генерала, но не моя теща, я женат на дочери Жофрея от первого брака. Там всё очень сложно.
Да уж… Породнился так породнился.
— А зачем ты их посылал на остров, Джим?
— Я… я потерял там одну вещь в свой последний визит.
— Какую же?
— Не важно… мелочь, но дорога мне как память.
Челнок приблизился, Вайсгер бросил сверху конец, Джереми подхватил.
Я вопросительно посмотрел на Жофрея, он едва заметно кивнул. Потом продемонстрировал кулак с одним отогнутым пальцем и тут же загнул его.
Отлично. Оба задания выполнены. Если какие-то моряки прибудут на этот остров за пресной водой или по иной надобности, с проблемой по имени Рональд Трент они не столкнутся. Я честно выдал бывшему боцману обещанное: и оружие, и припасы, всё, что он смог унести на себе со шлюпки, — и предупредил, что дальше он будет бороться за свою жизнь сам, как уж сумеет. Ну, не сумел…
(Только не спрашивайте, как я договаривался с Жофреем, если он не знал английского, я гуронского, а французским мы владели на одном примерно уровне, он даже получше. Договорились. Братья всегда поймут друг друга. Да и со своей английской супругой Жофрей как-то находит общий язык.)
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
В книге рассказывается об истории Медельинского наркокартеля, крупнейшего поставщика наркотиков в США в 80-е годы прошлого века, одной из наиболее могущественных и жестоких криминальных организаций в мире, а также о его конкурентах в Колумбии, о той борьбе, которую вели и ведут власти Колумбии и США против наркомафии.
Эпический по своим масштабам исход евреев из России в конце двадцатого века завершил их неоднозначные «двести лет вместе» с русским народом. Выросшие в тех же коммунальных квартирах тоталитарного общества, сейчас эти люди для России уже иностранцы, но все равно свои, потому что выросли здесь и впитали русскую культуру. Чтобы память о прошлом не ушла так быстро, автор приводит зарисовки и мысли о последнем еврейском исходе, а также откровенно делится своим взглядом на этические ценности, оставленные в одном мире и приобретенные в другом.
Настоящий текст представляет собою расширенное за счет новых материалов издание авторских исследований, ведущихся автором около двух десятков лет. Широко освещена тема русской жизни после «бега» на территории Сербии. Наряду с картинами жизни вдали от родной земли представлена обрисовка искусства — театр, живопись, балет, опера — где творили русские мастера. Текст пронизан стихами, помогающими почувствовать настроения русских изгнанников, не забывавших своей Родины. Автор стремился наглядно представить творчество изгнанников, его особый аромат, иногда с привкусом ностальгии. Фото на обложке — улица Князя Михаила, Белград.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сансоне, Вито. «СИБИРЬ. ЭПОПЕЯ ВЕКА» На основе богатого фактического материала и личных впечатлений от поездок по Сибири автор развертывает в книге широкую панораму сегодняшней жизни народов этого края, рассказывает о грандиозных планах его преобразования. Впечатляющие картины индустриального развития советской Сибири перемежаются с раздумьями о различных сторонах «сибирского чуда», бытовыми зарисовками и историческими отступлениями. Писатель показывает энтузиазм советских людей, романтику освоения далеких и суровых районов, объективно говорит о реальных проблемах и огромных трудностях, стоящих на пути первопроходцев. Леон, Макс.