Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [165]
— Спрашивайте.
Он спросил, и это были очень толковые вопросы. Надеюсь, что ответы мои оказались доходчивыми… Но это не проверить, пока Джереми не окажется за штурвалом.
Тем временем шлюпка, отвозившая французов на китобоец, возвратилась.
— Всё, господа, пора на остров. Надеюсь, каждый из вас сделает, что должен. Шлюпку нельзя будет оставить на берегу без охраны, а лишних людей нет. Поэтому вам, мистер Стамп, и вам, мистер Истлинг, придется сплавать с нами на берег и вернуться. Отправляемся, и да хранит нас Господь!
Мы ввосьмером двигались от места высадки к пещере Ганна. Я хотел выслать двоих вперед, в боковые охранения, на тот случай, если бандиты Грея затеют перестрелять нас из засады. Но Ливси сказал, что ни к чему, достаточно, если во главе нашей маленькой колонны двинется Жофрей — он издалека чует таящихся в лесу людей, и не раз доказывал делом эту свою способность.
Я согласился, эти люди гораздо больше меня понимали в лесной войне. Но все же подумал, что едва ли у нашего гурона такое феноменальное обоняние, скорее он умел подмечать незаметные глазу европейца изменения в поведении птиц и прочих мелких обитателей леса.
Путь до пещеры прошел без происшествий. Вернее, одно все-таки случилось… Но с Греем и его людьми никак не было связано. Скорее, с семейным положением капитана Хокинса, оно внезапно изменилось. Началось с того, что старина Жофрей…
Нет, нет, не подумайте, что он неожиданно для всех оказался шаманом своего племени и в полевых условиях обвенчал нас с Пэт по гуронскому обряду, использовав подходящий пень вместо алтаря. Всё было иначе.
Время от времени я объявлял короткие привалы, чтобы дать передохнуть в основном Сильверу — он не жаловался, но я видел, чего ему стоит поход. И на очередном привале Жофрей неуловимым движением выдернул из-за пояса тамагаук, без подготовки метнул в сосну, стоявшую шагах в двадцати.
Оказалось, что церемониальное оружие индийских вельмож вполне пригодно для боя! Топорик свистнул в воздухе золотистой молнией и глубоко вонзился в ствол. Все восхищенно охнули, а Жофрей сходил за оружием, вернулся, — а затем протянул оружие мне и жестами попросил повторить бросок.
Почему я? Или Ливси зачем-то рассказал ему про мои упражнения с плотницкими топориками? (Позже я узнал, что доктор ничего не рассказывал.)
Повторить в точности сделанное индейцем я не мог, только опозорился бы. У меня была совершенно иная методика броска. Я изобрел ее сам, понятия не имея, как на самом деле метают свои топорики индейцы, — но тренировался много лет и добился немалых успехов.
Вот только индийское оружие отличалось от инструмента наших плотников не одним лишь внешним видом: центр тяжести был расположен иначе. Я понял, что если не сделать на это поправку, бросок удачным не будет, — и взялся не за конец оружия, а поближе к середине. Широко размахнулся (совсем иначе, чем размахивался Жофрей), — и метнул.
Тамагаук вонзился в сосну в трех дюймах от отметки, оставленной Жофреем. И почти так же глубоко. Стоял бы там враг — у нас стало бы одним врагом меньше.
Гурон вновь вернулся ко мне с оружием. А потом сделал нечто странное: вытащил нож, неглубоко резанул по тыльной стороне ладони (я заметил там несколько заживших старых шрамчиков). Протянул клинок мне.
— Повторяй всё за ним, — негромко подсказал доктор. — Так надо, Джим, это дорогого стоит.
Опуская подробности ритуала, скажу одно: в лесу на острове Флинта, на тропе войны, капитан Хокинс обрел кровного брата.
Заодно породнился и с Ливси… Теперь я, кажется, его крестный пасынок… Или нет… Но в любом случае родня: супруга доктора приходится мне кровной племянницей.
А прежнее имя кровного брата я все-таки выучил (оказывается, я теперь получил право при желании им называться). Правда, выучил в переводе на английский. Теперь вместо Джеймса Милза Хокинса я мог представляться так: Хитрая-Лисица-обходящая-дозором-холмы, эсквайр.
Вообще-то подходящее имечко, учитывая, сколько холмов на острове. И обходить их дозором придется, пока не отыщем и не уничтожим бандитов Грея.
Бандитов ни в пещере Ганна, ни рядом с ней, ни в отдалении мы не обнаружили.
Зато обнаружили другое: Эбрахам Грей — опасный безумец, и его тесть, мистер Блендли, допустил большую ошибку, доверив Грею руководство сложным и ответственным делом.
Грей действительно оборудовал на поляне у пещеры место казни. С мощного сука дерева, стоявшего на отшибе, спускалась веревка с петлей на конце. Причем висела петля низко, на уровне груди высокого человека, а трос не крепился к суку, а был перекинут через него — свободный конец протянули вниз и привязали к торчащему из земли толстому корню. Такое устройство виселицы и в самом деле позволяло повесить казнимого аккуратно, не сломав ему шею.
Неподалеку от входа в пещеру лежала на земле здоровенная колода с воткнутым в нее топором, тоже не маленьким. И жаровня наличествовала. А рядом к скале был прислонен крест из двух связанных досок, — не один из тех двух, что мы нашли в пещере, трухлявых и потемневших, но выглядевший их свежей копией.
Я понял, что в давних пытках пиратов, случившихся здесь же, Грей тоже участвовал. Либо с ним снова приехал тот же заплечных дел мастер.
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
Обновление Нечерноземья идет хорошими темпами. Однако, как и в любом большом деле, здесь возникает множество проблем. Как успешнее решить их, как быстрее и качественнее освоить огромные капиталовложения, которые вкладывает государство в освоение и развитие исконных русских земель, — вот основной вопрос, который волнует автора и героев очерков — от тракториста до секретаря райкома партии.
Это книга — уникальный документ эпохи, фрагмент истории сопротивления коммунизму. Известные диссиденты (ученые, писатели, журналисты, раввин, христианский активист, бывший сотрудник КГБ) рассказывают журналисту Владимиру Пимонову о своей судьбе, аресте, жизни в ГУЛАГе, об ужасах лагерей и психотюрем совсем недавнего прошлого и о том, сбылась ли в сегодняшней России их мечта о демократии, в борьбе за которую они пожертвовали своей свободой. Сборник открывают впервые публикуемые высказывания академика Андрея Сахарова в день освобождения из ссылки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Краткая рецензия на романы Джина Вульфа «Пыточных дел мастер» и «Коготь миротворца».
Книга посвящена прошлому и настоящему Адена — столицы Народной Демократической Республики Йемен, крупнейшего по населению города Аравийского полуострова, значительного политического и культурного центра региона. Определенное место в книге отведено также истории Южной Аравии с древнейших времен до нашего времени.
Сансоне, Вито. «СИБИРЬ. ЭПОПЕЯ ВЕКА» На основе богатого фактического материала и личных впечатлений от поездок по Сибири автор развертывает в книге широкую панораму сегодняшней жизни народов этого края, рассказывает о грандиозных планах его преобразования. Впечатляющие картины индустриального развития советской Сибири перемежаются с раздумьями о различных сторонах «сибирского чуда», бытовыми зарисовками и историческими отступлениями. Писатель показывает энтузиазм советских людей, романтику освоения далеких и суровых районов, объективно говорит о реальных проблемах и огромных трудностях, стоящих на пути первопроходцев. Леон, Макс.