Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [162]

Вот так дела… Я не верил, что Смоллетт по какой-то случайности, по совпадению исчез из вида в Англии как раз накануне отплытия Грея. Неужели моя догадка о втором судне Блендли угодила в цель? И в нашу партию в любой момент может вмешаться новый игрок? Вернее, игрок-то старый, но на новом корабле?

Долго ломать голову было некогда, я продолжил допрос. Как Трент стал изменником, меня интересовало мало (позже все-таки спросил, но ничего интересного не узнал: карточный долг, щедрые посулы… заурядная история).

Гораздо больше меня интересовало, что происходило на острове между нашими врагами. Но Трент большую часть времени после бегства провел на «Красотке» и знал обо всем понаслышке.

И вот что он рассказал: английская и датская части экипажа с самого начала держались обособленно и не слишком ладили, но до серьезных ссор дело не доходило. Первая крупная размолвка случилась на острове, и я стал ее свидетелем. Трент знал причину: Обезьян (на деле его звали Ольсеном, но буду называть, как привык) послал двоих датчан на вершину Фок-мачты, наблюдать и подавать сигналы. Дым от гранаты ни датчане, ни англичане не увидели, пробираясь в тот момент сквозь густой лес, и не подозревали, что место занято. Услышав наверху выстрелы, Обезьян заподозрил, что с его людьми случилось неладное, и был прав, — потребовал подняться на вершину холма и разобраться, что там произошло. Молчун (Фред Каннингем, один из главных подручных Грея) требовал неукоснительно исполнять приказ: преследовать груженых ослов, и не на что иное не отвлекаться. Случился раскол, но до стрельбы дело не дошло.

А позже, уже в густеющих сумерках, датчане совершенно неожиданно как с цепи сорвались: напали на англичан, троих убили, еще нескольких ранили, захватили один ящик. Чуть позже разгорелась самая настоящая война, в которой мало кто понимал, что происходит: бродящие по острову небольшие группы сталкивались, начинали стрелять друг в друга…

Датчан было существенно меньше: изначально двадцать семь, а экипаж «Красотки Мэй» насчитывал восемьдесят девять человек к моменту, когда остров показался на горизонте (трое умерли в пути от болезней).

Но все датчане держались в южной и юго-западной частях острова, англичане же были рассеяны повсюду: и там, где бродили датчане, и на «Красотке», и у пещеры Ганна, избранной Греем в качестве штаб-квартиры, и на берегах бухты, где они блокировали попавшую в ловушку «Патрицию».

Концентрация сил принесла свои плоды: в вечерних стычках чаще побеждали скандинавы, но окончательно сгустившаяся темнота прекратила боевые действия.

И вот тогда-то Грей отправился к «Патриции» под белым флагом, предлагать свою «честную и справедливую сделку».

* * *

Мы на время прервали допрос, поднялись на палубу: прямой отрезок пути завершился, мне предстояло командовать маневрами шхуны при заходе на Северную стоянку. Да и услышанное стоило обсудить вдали от ушей Трента.

— Ничего не понимаю, — признался я, отдав необходимые команды. — мы сражались с бандитами Смоллетта, я потопил его судно, — а теперь получается, что война шла с капитаном-призраком? С фантомом, которого мы сами придумали? Или Трент нам солгал?

— Трент не лгал, — покачал головой Эктор. — Да и многовато трех судоводителей для одной бригантины.

— Похоже, я не ошибался в Смоллетте, — сказал Ливси. — Годы не изменили его, он до сих пор считает, что поиск сокровищ слишком щекотливое дело, чтобы в нем участвовать.

— Не забывайте, доктор, что он куда-то исчез, его не смогли разыскать.

— Тебе на приходило в голову, друг мой Джим, такое соображение: капитан пропал не для того, чтобы отправиться за сокровищами? А для того, чтобы за ними не плыть?

Я хотел возразить, что Смоллетт уже здесь побывал и вывез слитки, но понял вдруг: это тоже всего лишь наша догадка. Из того, что капитана тогда не было в Англии, никак не следовало, что он привел к острову корабль, приплывший за серебром.

— До чего же нам все-таки повезло, — сменил я тему, — что у Грея вдруг вспыхнул бунт.

— Вдруг ничего никогда не вспыхивает, — наставительно произнес Эктор. — Если что-то вспыхнуло «вдруг», ищи следы поджога, или неосторожного обращения с огнем, или хотя бы удара молнии.

— Ты хочешь сказать…

— Хочу сказать, что потеряв ослов и Рюггера, я сделал круг, оторвавшись от погони. По пути наконец-таки подстрелил молодую козу — об охоте для развлечения речь уже не шла, стоило подумать, чем я буду питаться на острове. Затем надежно спрятал добычу — и подстреленную, и ту, что удалось спасти из ящика. И решил, что надо попытаться спасти остальное. Подобрался к замеченному издалека костру, — надеясь, что его развели люди, захватившие груз Людовика либо двух ослиц. Однако у огня устроились датские моряки, их было около десятка. За месяцы, проведенные в Дании, я достаточно познакомился с местным наречием, чтобы понять общий смысл разговоров, что звучали на биваке. Говорю по-датски я плохо, но это не беда — они почти все владеют немецким, в отличие от английского. Так вот, я понял, что датчане крайне недовольны и Греем, и вообще британцами. Причин для недовольства было много, но самое громкое возмущение вызывал тот факт, что им до сих пор не доставили с бригантины еду. И я решил рискнуть: вскоре подошел, не скрываясь, поприветствовал их по-датски, положил у костра козу и предложил угощаться. Ну, а дальше все просто… Поговорил с ними, объяснил кое-что… В том числе самое главное: если у них в руках не будет хотя бы одного ящика с добычей, капитан Грей всех их бросит на острове.