Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [160]

Что отдать Сильверу, выбора не было. Я помнил, как он относился к «дикарским игрушкам», а привычный вид имел лишь тот маленький меч, или огромный кинжал, что Эктор принес в сапоге.

— Держи, старина. А вот это, — я протянул массивный перстень с торчащим из него лезвием дюймовой длины, — передай семье Рюггера, если знаешь, как их найти. А если не знаешь… придумай сам, что с этим сделать. И еще… В придачу скажу одну вещь… Не думал, что произнесу ее когда-то вслух… Но кто знает, что будет завтра, и я должен сказать: меня, со всеми моими достоинствами и недостатками, сделали тем, кто я есть, три человека: доктор Ливси, Эктор, и ты, Джон. Я не благодарю (недостатков хватает), и не пеняю… Просто знай.

Он молчал, и, по-моему, редкий случай, не знал, что ответить… Потом начал говорить, но сказал что-то странное, и голос был странный:

— Мои мальчики… они слишком рано умирали… — Он снова замолчал.

Его глаза подозрительно поблескивали, и я понял, что надо что-то сделать, и сказал совсем другим тоном:

— Ах, да… Совсем забыл еще одного! Билли Бонс тоже приложил руку к воспитанию Джеймса Хокинса! — Я похлопал себя по правому карману.

Сильвер засмеялся.

На доле майора Мак-Тавиша и капитана Айрингема самоцветов было поменьше, но была она самой тяжелой (надеюсь, под слоем позолоты не скрывался свинец).

— Господа, вы столько лет сражались плечом к плечу, что не поссоритесь из-за владения этой палицей, или булавой, или как она еще называется… Но если вдруг… тогда в хозяйстве мистера Эндерби найдется пила по металлу.

Стив Вайсгер получил от меня кинжал особого вида, в его рукоять пальцы продевались, как в кольца кастета, при этом клинок торчал не вверх, а вперед. Несколько слов я сказал матросу на ухо (были причины), а вслух добавил:

— Но половину этих камушков ты должен отдать семье брата. Мистер Гэрсли посоветует честного ювелира.

— Я понял, капитан.

Как назвать то, что получил немой Джерри, я не знаю. Оружие с тремя лезвиями, напоминающее трилистник клевера.

— Примите, мистер Стамп. Вы лучший кок и лучший наводчик вертлюжной пушки из всех, с кем я плавал (Сильвер хмыкнул). Ваше рагу с кайенским перцем и выстрел по фор-брам-стеньге «Красотки» — бесподобны (Сильвер хмыкнул еще раз).

И Бансье с китобоями получили нечто, названия не имеющее: оружие надевалось на руку, как перчатка, и отдаленно напоминало золотую медвежью лапу с длинными стальными когтями.

— Здесь пять клинков, и вас осталось пятеро. Так что я очень надеюсь, мсье, что вы не позабудете о тех двоих, — я кивнул на шхуну доктора. — Очень надеюсь, вы меня понимаете?

— Я не есть глупый. — И он добавил что-то по-французски, и я не стал просить доктора перевести, по глазам увидел: понял.

Что отдать тестю и одновременно крестному сыну Ливси, я знал с самого начала. Не понимал лишь, что сказать при этом. У нашего гурона каждое слово на вес золота, и надо как-то соответствовать…

— Доктор, прошу, переведите: он великий воин, и пусть на совете его племени любой это сразу увидит.

И я вручил индейцу… ну да, разумеется, боевой топорик, или тамагаук, как его иногда называют. Не знаю, как получится метать эту весьма увесистую штуку, но уверен: ни у одного индейца от Лабрадора до Флориды не будет такого богато украшенного топора.

Жофрей принял оружие. Внимательно осмотрел. Проверил пальцем заточку. Взмахнул, со свистом прорезав воздух. Он, похоже, единственный воспринял оружие именно как оружие, которым надо воевать и убивать, а стоимость его при этом — дело десятое.

«Вот только не надо тут его метать и портить мне мачты…»

Опасался я напрасно, индеец закончил осмотр, заткнул тамагаук за пояс. Произнес несколько слов, кончики губ изобразили слабое подобие улыбки — насколько я успел узнать старину Жофрея, это было равносильно тому, что какой-нибудь европеец обнял бы меня и троекратно расцеловал.

— Доктор, что он сказал? — спросил я, видя, что Ливси не спешит с переводом.

— Видишь ли, Джим, гуронский язык, невзирая на его внешнюю простоту, достаточно сложен, в нем много смысловых…

— Доктор, доктор, я вас умоляю, не юлите и ответьте мне попросту: что он сказал?

— Ну-у… можно перевести так: ты будешь великим вождем, если победишь сам себя. Но это лишь первый смысловой слой.

Уф-ф… От сердца отлегло. Кто знает, с какими церемониями у гуронов положено дарить оружие, мог и обидеть невзначай.

Потихоньку оружие разошлось, вместо полновесной кучи на скатерти сиротливо лежали четыре или пять экземпляров.

— А это останется в семье, — решил я.

Посмотрел на Пэт, на Джереми. Они не возражали.

— Джереми, заверни и отнеси в капитанскую каюту. Повесим в Хокинс-Холле, у камина.

Когда он удалился со свертком, я добавил:

— Хотя, как я слышал, наследники полковника Блюменфельда подумывают о продаже имения, а брату надо будет где-то жить, когда женится. Надеюсь, Эктор, ты в случае чего проследишь, чтобы имение не уплыло.

— Не очень понимаю, какой именно случай ты имеешь в виду, дружище.

— Такой, как сейчас… Я не всегда бываю дома. Отсюда, например, трудно следить за сделками по продаже недвижимости в Глостершире.

— Если ты не заметил, то я сейчас рядом с тобой, и газеты с объявлениями о торгах нам одинаково недоступны.